Сонет Серебряного века. Сборник стихов. В 2 томах. Том 2. Отсутствует

      Неслись года, как клочья белой пены...

      Ты жил во мне, меняя облик свой;

      И, уносимый встречною волной,

      Я шел опять в твои замкнуться стены.

      Но никогда сквозь жизни перемены

      Такой пронзенной не любил тоской

      Я каждый камень вещей мостовой

      И каждый дом на набережной Сены.

      И никогда в дни юности моей

      Не чувствовал сильнее и больней

      Твой древний яд отстоянной печали —

      На дне дворов, над крышами мансард,

      Где юный Дант и отрок Бонапарт

      Своей мечты миры в себе качали.

      Акрополи в лучах вечерней славы.

      Кастилий нищих рыцарский покров.

      Троады скорбь среди немых холмов.

      Апулии зеркальные оправы.

      Безвестных стран разбитые заставы,

      Могильники забытых городов.

      Размывы, осыпи, развалины и травы

      Изглоданных волною берегов.

      Озер агатовых колдующие очи.

      Сапфирами увлаженные ночи.

      Сухие русла, камни и полынь.

      Теней Луны по склонам плащ зубчатый.

      Монастыри в преддверии пустынь,

      И медных солнц гудящие закаты...

      Бурлит Сент-Антуан. Шумит Пале-Рояль.

      В ушах звенит призыв Камиля Демулена.

      Народный гнев растет, взметаясь ввысь, как пена.

      Стреляют. Бьют в набат. В дыму сверкает сталь.

      Бастилия взята. Предместья торжествуют.

      На пиках головы Бертье и Де-Лоней.

      И победители, расчистив от камней

      Площадку, ставят стол и надпись: «Здесь танцуют».

      Король охотился с утра в лесах Марли.

      Борзые подняли оленя. Но пришли

      Известья, что мятеж в Париже. Помешали...

      Сорвали даром лов. К чему? Из-за чего?

      Не в духе лег. Не спал. И записал в журнале:

      «Четырнадцатого июля – ни-чего».

      Париж в огне. Король низложен с трона.

      Швейцарцы перерезаны. Народ

      Изверился в вождях, казнит и жжет.

      И Лафайет объявлен вне закона.

      Марат в бреду и страшен, как Горгона.

      Невидим Робеспьер. Жиронда ждет.

      В садах у Тюильри водоворот

      Взметенных толп и львиный зев Дантона.

      А офицер, незнаемый никем,

      Глядит с презреньем – холоден и нем —

      На буйных