Скажи миру – «нет!». Олег Верещагин
смысла нет нам с бою брать вершины?!
Кто так сказал – он поспешил,
Он это зря за нас решил,
Он это так решил, а мы не так решили![7]
И пошло! Пели хором, пели все подряд. Пели – и шагали…
…– Что ж ты стоишь на тропе, что ж ты не хочешь уйти?..
…– Вот это – для мужчин – рюкзак и ледоруб…
…– Раскройте рты, сорвите уборы – на папиных «Волгах» мальчики-мажоры!..
…– За синим перекрестком двенадцати морей, за самой ненаглядною зарею…
…– Перемен требуют наши сердца!..
…– Спокойно, дружище, спокойно – у нас еще все впереди…
…– Но если покажется путь невезуч, и что на покой пора…
…– Не обнять российское раздолье…
…– Марш, марш – левой!..
…– Подари мне рассвет у зеленой палатки…
…– Здесь вам не равнина, здесь климат иной…
…– Среди нехоженых путей один путь – мой…
…– Помиритесь, кто ссорился…
…– Долой, долой туристов…
…– Улыбнитесь, каскадеры…
…– Сползает по крыше старик Козлодоев…
…– Britons – strike home!..
…– Знаешь ли ты, как память в эти часы остра?..
…– Дороги – как боги…
…– Не вдоль по речке, не по лесам…
…– Прощай, позабудь – и не обессудь…
…– На коня – и с ветром в поле!..
…– Хлопнем, тетка, по стакану!..
А дорога через ополье все не кончалась, и жара не спадала. Судя по всему, уже и до вечера оставалось недолго, и Север начал иссякать в своем песенном запасе, да и подпевали уже через силу, если честно. И вот настал момент, когда последнюю, наверное, песню Север допевал с несколькими самыми стойкими. Остальные вновь уныло растягивались в «хвост». Я с каким-то болезненным интересом прислушивался к голосам друзей и думал, что если сейчас не случится что-нибудь сверхъестественное и песня кончится, то начнется моральное разложение, писк, упадничество, и поднять настроение станет почти невозможно.
Вот сейчас допоют. И крантец.
– Родник, ребята!!! – заорал Сережка. – Родник!..
…Вы можете себе представить вкус родниковой воды в те часы, когда от жары готова расплавиться кожа?
Родник бил из-под корней здоровенной сосны, росшей в начале крутого косогора – тут был небольшой борок, сухой и чистый. К роднику все бросились разом, обалдев от одного вида воды. Было какое-то идиотское, животное состояние. Все забыли друг о друге – вернее, просто не оставалось сил о ком-то помнить. Но продолжалось это состояние всего несколько секунд – девчонок пропустили вперед, по рукам пошли мгновенно заледеневшие котелки. Мы пили и не могли напиться.
– Лагерь разобьем здесь, – махнул рукой Саня, – лично у меня сил нет дальше идти.
С ним никто не спорил. Все разбрелись за хворостом или обустраивать место, скидывая поклажу и мокрую обувь. Солнце садилось за косогор, по равнине пролегли длинные тени. Вокруг растущей
Стихи В. Крапивина.