Неверная жена. Жаклин Санд
Александра осторожно поставила ноги на планшет[7]. Убедившись, что с ней все в порядке и она не упадет, Даниэль отвязал лошадей, вскочил на Джанана и взял в руку поводья Айши.
– Я могла бы ехать сама, – негромко заметила леди Александра.
– Нет.
Она пожала плечами. Даниэль тронул пятками бока Джанана, и лошади легкой рысью вышли из рощицы под светлеющее небо.
Глава 4
День
Раскаленное солнце выкатилось на небо, как оброненное слугой золотое блюдо, и ударило лучами наотмашь. Даниэля всегда восхищала стремительность рассветов и закатов Палестины. Тьма здесь наступала в считаные минуты, но и день приходил быстро, как будто не мог терпеть больше и старался как можно скорее сменить собой ночную тишь. Все сразу же изменилось: горы, только что выглядевшие размытыми пепельными силуэтами, оказались серыми громадинами в теневых провалах там, где вились ущелья; над равниной, переходившей в пустыню, задрожал горячий воздух, рождая миражи; стало труднее дышать, и сильно пекло голову. Даниэль достал из седельной сумы две свернутых полосы ткани, одной обернул собственную голову, вторую протянул леди Александре.
– Сделайте так же.
Она молча соорудила на голове подобие тюрбана, оставив длинный льняной язык, и хрипло спросила:
– У тебя есть вода?
– Она есть и у вас. – Даниэль указал на седло: – Вон там привязана фляга.
Леди Александра отвязала небольшой кожаный бурдюк и торопливо напилась. Даниэль смотрел, как двигается ее горло.
– Не пейте все сразу, – предупредил он.
– Хорошо. – Она мучительно щурилась. – Я… отвыкла от света. От пустыни.
– Закройте лицо, чтобы не глотать пыль.
Она послушалась; теперь поверх повязки сверкали только глаза, и Даниэль впервые различил их цвет. Голубые, как волны моря в спокойный день, и лучистые – вода на мелководье, от которой бегут по песку юркие золотые тени.
– Мы будем ехать некоторое время, – сказал Даниэль. – Потом остановимся. Я отлучусь. Вам нечего больше бояться, опасность удаляется с каждым шагом наших коней.
– Ты так красиво говоришь для вора, – сказала леди Александра. – Ты приплыл сюда из Франции искать свое счастье?
Даниэль молча развернул Джанана и пустил лошадей рысью.
Леди Александра быстро возвращается к жизни – вон и заговорила, как королева. Даниэль видел нынешнюю королеву Иерусалимскую однажды и был поражен ее красотой, нежной статью и голосом, который иногда лился, словно мед, а в другое время звенел, будто дамасская сталь. Если леди Александра даже сейчас, после десяти месяцев разбойничьего плена, так хороша и может говорить так мягко, то какова же она была раньше и какою будет снова? Ничуть не хуже Сибиллы Иерусалимской. Даниэль все сильнее понимал Гийома де Ламонтаня, который дает столько золота за возвращение жены.
Да она стоит больше этой суммы во много раз. Даниэль умел видеть и ценить настоящих женщин.
Он решил говорить с нею как можно меньше. Ей на самом деле
<M%20>Планше<D%0>т – в конструкции тогдашнего дамского седла – специальная приступка, на которую женщины ставили ноги.