Волчьи игры. Людмила Астахова
не могут! – притворно всплеснул он руками и так же делано спохватился. – Ох, прости, князь! Я, конечно, рад, что не попали, просто зло берет. А еще смеют называться «Рилиндой». Выползки-недомерки!
– Не подлизывайся, в телохранители все равно не возьму! – Вилдайр хохотнул в тон, а потом мигом посерьезнел, обнажил крупные зубы: – Я хоть и не Удэйн-Завоеватель, а все равно стерпеть такое трудно. Обидно, понимаешь! Но шум я поднимать не стал. Об этой утренней стрельбе знаем мы трое и еще Джойн, потому как это случилось при ней. И для всех нас лучше будет, если за стены Лалджеты не выйдет ни единого словечка. А то знаю я ваш «шурианский телеграф». Тебе же не надо объяснять, что начнется, если про этот инцидент узнают посторонние. И что будет, если меня тут убьют.
– Ничего хорошего для шуриа – совершенно точно, – с чувством молвил Элир и поудобнее устроился в кресле. Два дня на кочмаре да по неспокойному морю, а он уже не мальчик. – Но я все-таки, как и собирался, расскажу тебе и нашему общему... другу историю с выводом и моралью. Вишь ли, князь, в те времена, когда я встал под черно-красное знамя, не сыскалось бы меж моими соратниками добряков и милосердцев, но и стаей бешеных зверей мы тоже не были. Это я тебе со всей ответственностью могу засвидетельствовать. Резали без счета ролфи, своим доставалось не меньше, но – за дело, как нам тогда казалось, если уж быть честным. И не думай, будто хелаэнаи нас щадили. Но мы проиграли не из-за свирепости детей Морайг, мы изначально были обречены на поражение. Из-за Проклятия. Та война кончилась, и я остался последним ее воином, последним, кто имел право мстить хелаэнаям за Джезим. Теперь Проклятие снято, но шуриа не изменились, они по-прежнему живут страстями. Ведаешь ли ты, как сладко жить одним днем? Как остро чувствуется каждый вздох, если может стать последним? Я знаю. Будешь смеяться, но шуриа еще надо научиться жить без Проклятия. Отсюда мораль – ни один народ не может жить без древних героев, которые образец добродетелей и пример для подражания. У ролфи, скажем, есть Удэйн-Завоеватель, Дева Сигрейн и княгиня Лэнсилэйн. Ну и ты, мой князь. А у шуриа есть Рилинда. И маленькие мальчики до сих пор играют в рилиндаров, бегая по кустам с палками вместо мечей и самодельными луками. Мальчики постарше ночами рассказывают друг другу страшные сказки про кровавые забавы повстанцев. И это нормально. Плохо другое – когда взрослые мальчики решают, что самое время взаправду сыграть в Рилинду.
– Хорошая сага. Но рассказать ее стоило бы не мне, а детям этого парня, Ригнайра. Впрочем, их теперь нет, и говорить не о чем, – Вилдайр Эмрис хмыкнул. – Вот веришь, Джэйфф, мне не страшно умирать. Я уже сделал больше, чем мог мечтать когда-то. Оддэйн и богини видят, мне нечего будет стыдиться, случись сейчас отправиться в Чертоги. Но я не хочу войти в эту сагу, как Вилдайр Мягкотелый Придурок, после смерти которого началась новая резня. Ты – капитан шантийских егерей, мой офицер, который отвечает за порядок на этом острове. И ты мне присягал. Вот и разберись теперь с этим делом, рилиндар. Сам. Я не хочу устраивать на Тэлэйт охоту на змей,