Хищник. Гэри Дженнингс
выхватил свой «змеиный меч» и вонзил его рабу в живот, чуть выше набедренной повязки, и яростно полоснул его. Кишки раба выпали, а глаза закатились, но он не издал ни звука и обмяк прямо на руках у державших его стражников. Пациус проследил, чтобы они покинули сад.
Легат прошипел сквозь зубы:
– Во имя великой реки Стикс, Виридус, почему ты это сделал?
– Я держу свое слово. Я же пообещал освободить его из pistrinum.
– Я бы сделал то же самое, только гораздо медленней. В любом случае это животное не сказало нам ничего полезного.
– Nihil[70], – угрюмо согласился Вайрд. – Теперь я подожду появления здесь гунна и последую за ним, когда тот уйдет. Скажи ему, Калидий, что ты согласен со всеми их требованиями и чтобы он поторопился обратно, сообщить об этом своей банде.
– Отлично. А что ты собираешься предпринять потом?
– Во имя тяжелых медных ног фурий, откуда мне знать? Я должен хорошенько все обдумать.
– И заранее подготовиться. Воины, лошади, оружие – я дам тебе все, что понадобится.
– Ну, это не под силу не только тебе, но и самому императору. Что мне нужно, так это способность Альбериха быть невидимым и неизменное везение Ариона. Как и гунны, я должен похитить заложников тайком. Но я не могу после этого нестись по лесу со слабой женщиной, которая вот-вот родит, а кроме того, еще и искалечена. И пешком, и верхом нас, без всяких сомнений, схватят.
Легат подумал и произнес:
– Это прозвучит так же бессердечно, как и твои предыдущие слова, Виридус. Но не мог бы ты спасти по крайней мере мальчика, моего внука Калидия?
– Акх, это, конечно, уже более выполнимое предприятие, да, тут шансы на успех выше. Ты говорил, ему шесть лет? Значит, он способен идти вместе со мной. И все-таки будет непросто украсть даже маленького мальчика из лагеря, где полно охраны.
Наступила долгая пауза.
Затем заговорил я, впервые сделав это без разрешения. Очень неуверенно, тихим голосом я произнес всего одно слово:
– Подмена.
Оба мужчины повернулись и уставились на меня в изумлении, словно не понимая, кто я такой и откуда взялся. Однако их недоумение и возмущение тем, что я вообще набрался наглости заговорить, сменилось возбуждением, когда я пояснил свою мысль:
– Калидия надо подменить одним из харизматиков.
Оба мигом перестали глазеть на меня и уставились друг на друга.
– Во имя Митры, остроумная идея, – сказал легат Вайрду и затем, уже в лучшем настроении, даже весело, насколько это было возможно в данной ситуации, спросил его: – Кто из вас двоих, ты сказал, ученик?
– Во имя Митры, Юпитера и Гаута, мальчишка и впрямь схватывает все на лету, – с гордостью произнес Вайрд. – Быстро он научился от меня ненависти к людям. Гуннов, несомненно, надо обмануть, подсунув им харизматика. Ты едва ли согласишься пожертвовать кем-нибудь из обычных детей, Калидий.
Легат, не удостоив его ответом, обратился ко мне:
– Я сам не видел стада каплунов этого торгаша. Там есть хоть один мальчик, кто бы мог подойти?
Я
Ничего (