История Рима от основания Города. Тит Ливий
избрание всех членов коллегии того же года – Луция Титиния, Публия Мения, Квинта Манлия, Гнея Генуция и Луция Атилия [396 г.] – было вне всякого сомнения. Еще не было объявлено результата голосования по окончанию призыва триб в установленном порядке, когда Публий Лициний Кальв с разрешения междуцаря произнес следующую речь: «Вижу я, что вы, граждане, помня о нашей магистратуре, ищете в настоящих комициях предзнаменования, что согласие, особенно полезное при настоящих обстоятельствах, не будет нарушено на следующий год; но если вы вновь выбираете товарищей, остающихся все теми же, сделавшихся даже лучшими от приобретенной ими опытности, то я, как вы видите, уже не тот, во мне осталась уже только тень и имя Публия Лициния. Силы физические подорваны, чувства зрения и слуха притуплены, память изменяет, бодрость духа ослабела. Вот вам юноша, – сказал Лициний, указывая на сына, – живой образ мужа, которого вы раньше первым из плебеев выбрали в военные трибуны. Он прошел мою школу, и его я посвящаю в дар государству в качестве моего заместителя; прошу вас, граждане, должность, предоставленную мне по вашему почину, поручить ему, так как он ищет ее и я присоединяю за него свои просьбы». Просьба отца была уважена, и его сын, Публий Лициний, был провозглашен военным трибуном с консульской властью вместе с вышеупомянутыми.
Военные трибуны Титиний и Генуций отправились против фалисков и капенцев; но, действуя более мужественно, чем рассудительно, они и опомниться не успели, как попали в засаду. Генуций свою неосторожность искупил честной смертью, пав перед знаменами в первых рядах; Титиний хотя и восстановил правильное сражение, собрав воинов среди полного их замешательства на возвышенный холм, но вступить в бой с неприятелем на ровном месте не решился. Было больше позора, чем поражения, которое, однако, чуть не превратилось в страшное несчастье, потому что навело ужасный страх не только на Рим, куда доходили самые преувеличенные слухи, но и на лагерь под Вейями. Тут воинов с трудом можно было удержать от бегства, когда глухим гулом пронеслось по лагерю, что вожди вместе с войском убиты, капенцы с фалисками и всей этрусской молодежью, оставшись победителями, расположились недалеко от лагеря. А в Риме смятение было еще значительнее: были уверены, что лагерь под Вейями уже штурмуется, что часть врагов грозным маршем направляется уже к Риму. Люди сбежались на стены; матроны, бросившие свои дома ввиду тревоги в государстве, возносили молитвы в храмах. Они умоляли богов отвратить гибель от жилищ города, от храмов и стен римских и перенести страх этот в Вейи; обещали, что священнодействия будут возобновлены с соблюдением должных обрядов и будут совершены умилостивительные жертвоприношения для отвращения зловещих предзнаменований.
19. Уже игры, связанные с Латинскими праздниками, были сызнова отпразднованы, уже и вода из Альбанского озера была спущена на поля, и наступал для Вей роковой час. И вот волею судеб предназначенный для сокрушения этого города и для спасения отечества вождь Марк Фурий Камилл был объявлен диктатором.