История Рима от основания Города. Тит Ливий
к сердцу, но обстоятельства заставляли его изменить свое мнение: до такой степени не только товарищ его, но и вся аристократическая партия упорно стояла за противную сторону. И вот, стараясь соблюсти середину, он не избежал ненависти плебеев и не заслужил расположения патрицеев: эти считали его за слабого и честолюбивого человека, плебеи же – за лживого; а вскоре стало ясно, что его ненавидят так же, как Аппия. Между консулами возник спор, кому освящать храм Меркурия. Сенат, отклонив решение этого дела от себя, передал его народу: кому из них воля народа предоставит освящение храма, тот должен будет заведовать продовольствием[189], установить товарищество купцов[190], совершить церемонию освящения в присутствии понтифика[191]. Народ предоставил освящение Марку Леторию, центуриону первого манипула, и было очевидно, что это сделано не столько для возвеличивания его – ибо предоставленное ему исполнение государственного дела было слишком высоко сравнительно с его положением, – сколько для унижения консулов[192].
Это ожесточило, конечно, консула Аппия и патрициев; но плебеи ободрились и начали действовать совершенно иным путем, чем было решили: отчаявшись в защите со стороны консулов и сената, они собирались отовсюду всякий раз, как видели, что в суд ведут должника. И за шумом и криком нельзя было слышать решения консула, и никто не повиновался состоявшемуся приговору. Толпа на глазах консула оскорбляла отдельных лиц и действовала силой, так что весь страх и опасность с должников стали обращаться на кредиторов.
Сверх этого, распространился страх перед сабинской войной; когда объявлен был набор, никто не записывался; Аппий негодовал и нападал на честолюбие товарища, который предает отечество своим угодным народу молчанием, и к отказу разбирать дела о долгах присоединяет теперь отказ производить набор, несмотря на постановление сената; но государство не совсем покинуто и консульская власть не низвергнута: он один защитит величие свое и сената. И действительно, когда вокруг него стояла обычная толпа, разбалованная своеволием, он приказал схватить одного выдающегося вождя мятежников. Когда ликторы уже тащили его, тот апеллировал к народу; и консул, ввиду несомненности решения народа, не уступил бы протесту, если бы его упорство не было, хоть и с трудом, сломлено скорее авторитетным советом знатных людей, чем криком народа; столько было у него мужества, чтобы выдерживать ненависть! Зло увеличивалось со дня на день не столько потому, что раздавались громкие крики, сколько, что было гораздо хуже, потому, что оно принимало вид крамолы и тайных совещаний. Наконец ненавистные народу консулы оставили власть; Сервилий не угодил ни тем ни другим, а Аппий приобрел решительное расположение патрициев.
28. Затем вступают в консульство Авл Вергиний и Тит Ветузий [494 г.]. Плебеи, не зная, каковы будут для них новые консулы, собираются по ночам частью на Эсквилийском холме, частью на Авентинском, чтобы потом не становиться
...
...
...