Неземная. Синтия Хэнд
матерью на свете, моей личной версией «Девочек Гилмор»[14], предметом зависти моих друзей с этими красивыми каштановыми волосами, фантастически молодой кожей и причудливым чувством юмора, – оказалась сумасшедшей.
– Зачем? Зачем ты мне это рассказала? – смаргивая слезы ярости, спросила я.
– Потому что тебе пора узнать, что ты тоже особенная.
– Особенная, – недоверчиво уставившись на нее, повторила я. – Потому что раз в тебе течет ангельская кровь, то и во мне тоже?
– Таких, как ты, называют Квартариусами.
– Я хочу вернуться домой, – отрешенно сказала я.
Мне хотелось позвонить папе. Он должен знать, что делать. Мне нужно было найти того, кто поможет маме.
– Я бы тоже не поверила, – сказала она. – Если бы не увидела доказательств.
Сначала я решила, что солнце вышло из-за облаков и внезапно осветило выступ, на котором мы стояли, но потом медленно осознала, что это свечение было сильнее. Обернувшись, я заслонила глаза рукой от света, источаемого мамой. Казалось, она превратилась в солнце и сияла так ярко, что мои глаза наполнились слезами. Но через мгновение свет потускнел, и я увидела, что у нее есть крылья – огромные белоснежные крылья, которые раскрылись за ее спиной.
– Это венец, – сказала она.
И я поняла ее, хотя слова прозвучали не на английском, а на каком-то странном языке, в котором словно бы две музыкальные ноты повторялись в каждом слоге. И это казалось таким жутким и чужеродным, что у меня волосы на голове встали дыбом.
– Мама, – беспомощно выдохнула я.
Ее крылья распахнулись, словно пытались уловить порыв ветра, а затем взмахнули один раз. Тишину разрезал хлопок, походивший на биение сердца, спрятанного в толще земли. Мои волосы тут же взметнулись за спиной. А мама, продолжая сиять, невероятно грациозно и легко взмыла в небо, пролетела над самыми деревьями и превратилась в маленькое яркое пятнышко на горизонте. Я осталась в одиночестве с открытым ртом на каменном выступе, который теперь стал пустым и безмолвным. А день уже не казался таким ярким, каким был, когда она освещала его.
– Мама! – завопила я.
Развернувшись, она полетела обратно ко мне, но на этот раз медленнее. Зависнув на мгновение у самого края скалы, она неспешно вступила на камень.
– Я тебе верю, – сказала я.
Ее глаза заблестели.
А я почему-то не могла остановить слезы.
– Милая, – сказала мама. – Все будет хорошо.
– Ты ангел, – сдерживая рыдания, выдохнула я. – А значит, я…
Я не могла заставить себя сказать это слово.
– Ты тоже частично ангел, – сказала она.
Тем же вечером я заперла дверь, встала посреди спальни и попыталась выпустить крылья. Мама заверила меня, что со временем у меня получится вызывать их и даже летать. Но это пока не укладывалось у меня в голове. И казалось настоящим безумием. Я стояла перед большим зеркалом в одном топике и трусиках и думала о моделях «Викториа’c Сикрет», которые рекламировали нижнее белье в образе ангелов. Крылья за
«Девочки Гилмор» (