Бандитский СССР. Самые яркие уголовные дела. Андрей Колесник
звали его иначе – Илюхой Шпаренным. Вне всякого сомнения, этот человек мог быть посредником между своей сестрой и бандой воров. Разработка ближайшего окружения Лиговского хитрована вывела законников на долгое время скрывавшегося от правосудия вора-карманника из Москвы Гришку Краузе. Он был тертым калачом и, попавшись в ходе разыгранной провокации в руки сыщикам, теоретически мог очень долго тянуть время. Однако по ряду причин, не на последнем месте среди которых оказался тонкий дар убеждения ленинградского УГРО, предпочел этого не делать.
Именно он, сознавшись в своем участии при ограблении треста, выдал Бодунову остававшегося в тени медвежатника Георгия Александрова, или Жоржа Черненького, примерно за год до описываемых событий арестованного в 1923 году в Ростове за крупное ограбление Петроградских академических складов.
Жорж Черненький (снимок, сделанный при задержании в 1923 году)
Там-то крепко уважавший гремевшее в те годы имя Лёньки Пантелеева хитрый цыган решил на свой лад превзойти кумира – стать настоящим профессионалом в деле взлома сейфов и, сколотив приличное состояние, покинуть родину. На пути реализации честолюбивых планов Жоржика стояла только тюремная клетка, из которой он, прирожденный артист, сбежал, умело разыграв из себя психически больного. Примерно за год он сколотил небольшую банду и приступил к воплощению мечты: подобно незабвенному Остапу Бендеру, Жоржик твердо решил накопить миллион.
Краузе сообщил также место, где собиралась банда Черненького. В небольшое помещение на заполненной сегодня историческими и архитектурными памятками улице Стремянной тотчас отправилась группа для задержания опасных преступников. Однако медвежатника там не оказалось.
Цыган скрылся раньше, словно почувствовав нависшую над ним угрозу С той поры это ощущение стало для Черненького, словно стук собственного сердца. Он не бросил опасного ремесла, задавая шороху нэпманам и государственным конторам, доказывая хваленым несгораемым сейфам свое безусловное умственное превосходство. Но Жорж едва ли понимал, что уже утратил свой главный козырь – анонимность, и теперь игра в кошки-мышки с прирожденным тактиком Бодуновым рисковала обернуться для него трагическим провалом. Да, предугадать, куда в следующий раз нагрянет Черненький, было проблематично, но чувствующим охотничий азарт сыщикам и не требовалось этого делать. Подобно могучей анаконде, оплетающей жертву своими тяжелыми кольцами, уголовный розыск перекрыл взломщику все возможные каналы сбыта краденного. Все скупщики и посредники находились под ежедневным наблюдением дожидающихся опального вора органов.
Один за другим попадались подельники Жоржика Черненького – с поличным, при попытке налаживать сбыт украденного сукна, финансовых облигаций и прочих ценностей, которыми набивали свой подпол ленинградские богачи. Единственной возможностью Георгия Александрова уцелеть во враждебно настроенном городе было бегство. Но он, очевидно,