Дочь Тора. Эдмонд Гамильтон
в течение того длинного мучительного расследования показали ему это. И он знал, что Хейзинг думает, что Фаллон обладает ценной информацией и при любом для себя риске предотвратит их спасение.
Неустанная прямота в преследовании нациста разбудила новый гнев в Фаллоне. Воспоминание о тех днях, когда Хейзинг измывался и запугивал его в течение многих часов подряд, заставило Фаллона испытать желание вернуться и встретить своего преследователя в бою.
Фаллон знал, что его возможности в этой битве были бы минимальны, поскольку перегруженный самолет не смог бы маневрировать, чтобы соответствовать истребителю Хейзинга. И его обязанностью было – спастись в далекой Арктике, в прибрежных деревнях за северной дикой местностью, за которой он мог достигнуть Англии с информацией относительно обороноспособности Нарвика, которая была бы жизненно важной для союзнической коалиции.
Он дал газу до предела. Но самолет сзади подползал всё ближе. В ревущем темпе миль преследуемый и преследователь мчались над обширной, почти необитаемой дикой местностью – северной Норвегией.
Фаллон видел, как возвышаются зубчатые белые горы, раскинулись мрачные затененные долины, а большие ледники ползли как блестящие змеи к отдаленному морю. Нигде не было видно ни света, ни дома, ни деревни.
Не присутствовали даже дикие саамы – северные олени, которые обычно паслись на этих бесплодных, безжизненных равнинах далекой, ледяной земли.
И по покрытым снегом пикам и ледникам мерцал громадный блеск Северного сияния. Целое небо впереди казалось палисадом люминесцентного блеска, из которого лучи несли свой свет поперек морозных небес.
Он никогда не видел такой Авроры. Хелверсон сделал архаичный жест почтения к тому сверкающему небу, его глаза светились восторженным огнем.
– Старые боги пробудились этой ночью! И мы идем к ним!
Фаллон на сей раз не смог найти слов для недоверия. Он чувствовал себя загипнотизированным этим сиянием. Ее жестокие лучи все еще вырастали интенсивно. Это было, как если бы они летели на солнце.
Покалывающие лучи волновали его, проходя через опустошенное тело. Он чувствовал себя так или иначе на краю огромных открытий, которые заставили его забыть о неустанном преследователе позади. Как фанатичный скандинав, он также чувствовал странное, дикое рвение сверхчеловеческих ожиданий, когда они летели.
Глава II
Валькирии
Неожиданный треск вытеснил все странные чувства из сознания Фаллона. Пулеметы застрекотали позади него, и поток трассирующих пуль прошил левое крыло его самолета. Мгновенное понимание, что Хейзинг настиг их, отразилось в мозгу американского пилота.
Ни секунды не размышляя, он рывком вывернул руль, чтобы направить самолет резко вокруг. Он поймал только проблеск самолета Хейзинга, пролетевшего вокруг него с неустанной стремительностью.
«Нацистский дьявол! – подумал он яростно. – Он бы последовал за нами даже к черту, чем увидеть, что мы сбегаем».
Хелверсон