Дочь Тора. Эдмонд Гамильтон
оружия.
– Он не сможет убить нас, – известил громкий голос Хелверсона с фанатичной верой. – Старые боги будут бороться вместе с нами сегодня вечером.
Фаллон не верил этому, и его сердце похолодело от предчувствия гибели, когда он бросал самолет из стороны в сторону на всем протяжении неба, чтобы улететь от нациста. Ощущая их беспомощность, Хейзинг стал опрометчиво, при любой возможности стрелять по ним с каждой возможной дистанции.
Они спикировали снова вниз, к диким, снежным пикам и долинам, в безумном танце великолепных лучей, в небесах, окрашенных Авророй. Фаллон знал, что только вопрос времени, сколько они останутся в живых. Но время закончилось еще скорее, чем он ожидал.
Порыв повышающегося ветра стал опрокидывать самолет, круто изменяя его положение. Когда он отчаянно боролся, чтобы избежать падения, Хейзинг напал сверху. Пулеметы нациста застрочили, прострелив насквозь двигатель Фаллона. Поврежденный мотор закашлял и сдох. Приборы показали, что, по крайней мере, два бензопровода повреждены.
– Он попал в нас! – заорал теперь громко Фаллон, когда двигатель умер. – Держись, Хелверсон, мы летим вниз.
Он знал, что приземлиться вниз на мертвом движке – один шанс из ста. Но это был единственный, оставленный им шанс.
Усиливающиеся ветры свистели вдоль его крыльев и проталкивались в поврежденное судно, когда он мчался вниз через дергающийся утренний яркий свет. Хейзинг снизился к ним и выпустил очередь, которая попала в фюзеляж. Фаллон осознал с горечью, что неспособен забрать нациста с собой.
Он устремился к длинному, снежному ущелью, окруженному стеной ледяных пиков горных хребтов. Нос самолета теперь так сильно наклонился, что Фаллон напряженно вытягивал шею, чтобы оценивать расстояние в нереальном освещении. Теперь ветер перешел на свистящий вопль, и ущелье приближалось к ним с ужасной скоростью.
Фаллон почувствовал, как колеса зарылись в снег, и замерзший фюзеляж скрылся под ним. Несясь со скоростью поезда-экспресса, самолет как безумный подпрыгнул с земли. Когда он снова хлопнулся в более глубокий снег, то прокатился по нему, ударившись носовой частью о препятствие, и оглушив своего пилота.
Он не знал точно, как долго был без сознания, когда пришел в себя. Очумело он осмотрелся вокруг, и обнаружил, что Хелверсон всё ещё без сознания. Он стал слабо корчиться, пока не открыл дверь из зажатой кабины. Тогда он спустился с находящимся без сознания норвежцем в снег.
Морозные ветра поразили его лицо, налетая в ущелье с запада, со всё нарастающим усилием. На севере и юге возвышались крутые, ледяные утесы. Небо в высоте все еще пылало загадочным сверхъестественным блеском Северных Огней.
– Нелс, приди в себя! – хрипло вскричал он, ударяя по лицу гиганта, пребывающего без сознания.
Только сейчас он заметил, что Хелверсон потерял много крови. Норвежец с усилием открыл синие глаза. Он, казалось, не видел Фаллона, глядя выше него.
– Послушай! Они прибывают! – воскликнул он