Кеес Адмирал Тюльпанов. Опасные и забавные приключения юного лейденца, а также его друзей, рассказанные им самим без хвастовства и утайки. Константин Сергиенко
Ты почему грустный, Караколечка? Ты не заболел? Чем вы тут питаетесь? Приходите ко мне, накормлю мясом. Караколечка, ты почему сразу не пришел? Обязательно приходи, расскажешь про дядю. Ты ведь его недавно видел? – Она достала платок. – Ах, запах еще сохранился! Это ведь первый платок, который я сама вышила.
– Возьмите ваш платок, – пробурчал Караколь.
– Ты что там бормочешь? На «вы» меня назвал? Или мне послышалось? Ах, Караколечка, милый! Такой худенький… Приходи обязательно завтра же, нам ведь есть что вспомнить. Придешь? Все приходите. У меня есть лакомства. Мужчинам копченый уж, а девочкам испеку олеболлен, пальчики оближете. Так я жду, Караколечка!
Она убежала, пощелкивая башмаками, а мы сначала сидели молча. Потом Михиелькин сказал:
– Принцесса это, что ль, никак не пойму.
ПИСЬМО
Конечно, это была не принцесса, а просто Эглантина, племянница того Бейса, который еще прошлым летом уехал помогать принцу Вильгельму собрать войска против испанцев. Только имя у нее было такое же, как у принцессы.
Сначала Караколь просто сидел и цедил сквозь зубы:
– Караколечка, Ка-ра-колечка… Никакой я вам не Караколечка…
Потом он забегал по дому и стал так кричать, что, наверное, было слышно на улице:
– Возьмите свой платок, Эглантина! Вы не принцесса! Принцессы не отнимают свои платки, они, наоборот, их дарят! «Караколечка»! Никакой я вам не Караколечка!
Он подскочил к Михиелькину и стал кричать на него, как будто это была Эглантина:
– Вы, может, думаете, что я украл ваш платок?
– Я не думаю, – пролепетал испуганный Михиелькин.
– Тогда почему вы схватили свой платок, едва я достал его из кармана? Даже не из кармана! Я носил его на груди, ваш дурацкий платок, но он того не стоит! Вы, может, думаете, что я служил в вашем доме, чтобы воровать платки? Три года забавлял вас разными сказками, чтобы стащить этот никудышный батистовый платок? Почему вы называете меня «Караколечкой»?
– Я и не называю, – сказал совсем уж перепуганный Михиелькин.
– Я старше вас на пять лет, да! Мне ваши «Караколечки» ни к чему. Я делал для вас все, а вы, вы… – Караколь запинался. – Вы не могли оставить мне этот платок, единственную память о наших, о вас… Вы не принцесса! Принцессы не отнимают свои платки.
Он сел, тяжело дыша, а мы все молчали, испуганные.
– Ребята, – сказал он потом, – извините меня. Мне так грустно, так грустно…
Весь следующий день Караколь ходил как потерянный. Он вздыхал, садился, вставал и снова ходил.
– Ах, Эглантина, – бормотал он, – Эглантина… Иногда он останавливался и говорил уже громко:
– Возьмите ваш платок, вы не принцесса!
Вечером пришел сияющий Михиелькин и протянул Караколю грязноватый комок.
– Что это? – спросил Караколь.
– Такой же платок, как у этой, у… как ее… – сказал Михиелькин. – Я стащил его во дворе у Монфоров, там много таких, все сушатся на веревке.
Караколь потрепал его по щеке и велел отнести обратно.
– Ты же видишь, на нем нет вышивки, –