Нормат. Пьески, стишки. Кат Катов
приносит кофе Игорю, уходит. У Игоря звонит телефон.
Игорь: Слушаю, Олег Артемьевич… Так я вернусь тогда… План мероприятий уточнить нужно сегодня… А смысл?.. Нет, конечно важнее… Понял, буду ждать здесь.
Медленно пьёт кофе. В кафе возвращается Владимир, садится за свой столик.
Владимир: Так на чём мы тут с вами остановились? А, костюм. Есть у меня желание прочитать вам небольшую лекцию о соответствии формы и содержания. Но вряд ли у вас есть время. У таких как вы свободного времени не бывает. Одна сплошная забота о росте благосостояния подведомственного населения. Скучное племя.
Игорь: Ну отчего же? В течение часа я совершенно свободен от трудов неправедных. Приступайте.
Владимир: Да тут у нас храбрый портняжка, оказывается. Очень мило с вашей стороны.
Появляется Лариса.
Лариса (Игорю): Вас рассчитать?
Игорь: Нет. Кофе повторите, пожалуйста, девушка.
Лариса: Хорошо. (Владимиру) Принести ещё что-нибудь?
Владимир: А принесите мне, Лариса, испить из чаши бытия.
Лариса: Ещё, значит, сто. (Уходит).
Владимир: Хорошая… Что ж, начнём, благословясь. Шкура саблезубого тигра, мой юный друг, в качестве одежды кроманьонца, разумеется, была в первую очередь функциональна. Но не только…
Игорь: Можно я буду записывать?
Владимир: Нужно.
Проходит некоторое количество времени. За окнами опустевшего заведения темнеет. Лариса включает верхний свет, садится за дальний столик, занимается расчётами на калькуляторе.
Владимир: …Таким образом, галстук является безусловной и категорической вершиной закрепления внутренней несвободы гражданина во внешнем её проявлении. Не случайно именно эта и только эта деталь одежды обязательно присутствует у военных, полицейских, чиновников любого ранга. Никак невозможно военную и чиновную униформу лишить галстука. Так и до бунта недалеко или революции какой… Вот, собственно, если вкратце.
Игорь: Да, любопытно.
Владимир: Рад, что вам понравилось.
Игорь: Любопытно, как вы сохранились, пещерные люди конца восьмидесятых. Советская интеллигенция позднего разлива. Последние ценители стругацких с акуджавами.
Владимир: Эк в вас масковский акцент сразу прорезался.
Игорь: Нет, ни разу не москвич. В столице часто бываю, но сам тутошний, коренной, уроженец деревни Лыхино Поречного района. Всегда вы, интеллигенты, пальцем в небо, но с апломбом. Типичное московское: «акошко», «акрошка», «Акуджава».
Игорь идёт к чёрной грифельной доске у бара, где написаны блюда меню, стирает их тряпкой, пишет крупно «АКУДЖАВА». Возвращается. Лариса наблюдает за действиями Игоря неодобрительно, вновь погружается в расчёты.
Слышать не могу, тошнит. Всё, прошло ваше время, бывшие мэнээсы, энтузиасты перестройки с томиком Стругадских в кармане. Сейчас. (Спешит к доске, добавляет слово «СТРУГАДСКИЕ», подчёркивает дважды, возвращается). Нет вас больше, сопливо гундосящих «возьмёмся за руки, друзья». Ничтожное меньшинство ничтожеств.
Владимир: