Нормат. Пьески, стишки. Кат Катов
по какому адресу он тебя отправит. Да вот только не придёт Димчик. Ко мне бы пришёл, а к тебе не придёт. Смирись, чиновная душа, ты даже друзьям детства неинтересен.
Игорь: Конечно. Интересны же только свободные люди со светлыми, ясными лицами. Куда уж мне.
Владимир: Соображаешь. Можно из тебя ещё человека сделать.
Игорь: Вы уже сделали из Митьки человека. Спасибо, обойдусь.
Владимир: Давай уже к нам, к либерзонам. Галстук снимешь этот свой наконец, говорить начнёшь что хочешь, а не то что вам дозволено. Хочется же тебе, по глазам вижу. Давай, пока не поздно.
Игорь: Мне не поздно. У меня родители из ваших до мозга костей. И Митька. Мне поблажка выйдет.
Владимир: Ничего так родословная. Жаль, щеночек бракованный.
Игорь: Это вы бракованные. Ошибка эволюции.
Владимир: Димчику в лицо скажешь?
Игорь: Сто раз говорил.
Владимир: В третьем классе?
Игорь: Зачем в третьем классе? Позже. Когда он вены себе первый раз порезал.
Владимир: Это когда?
Игорь: Это двадцать лет назад.
Владимир: Я не знал.
Игорь: А никто не знал. Я случайно к нему зашёл тогда, еле успел.
Владимир: Странная история. Не представляю.
Игорь: Точно?
Владимир: Точно. Дима оптимист такой по жизни, совсем на него не похоже. Гонишь ты чего-то, патерналистик.
Игорь: Ладно, слушай, Акуджава. Тогда же ваша скотская свобода приключилась: всё стало можно, всё стало взахлёб: статьи, митинги, выставки, девки. И Митька стал модный – первый свободный художник города, икона стиля, как сейчас говорят. И захлебнулся он этой вашей свободой. И я его перевязывал, хлестал по роже, скорую вызывал.
Владимир: Я не знал.
Игорь: Никто не знал, я же говорю. Он тогда только со мной разговаривал неделю, пока отходил. Объяснял ему, что всё не то и не так, что нельзя жить по заповедям моих прогрессивных родителей. Что свобода имеет свои границы – и эти границы внутри человека, а не снаружи. Нравится Акуджава – слушай, но не воспринимай его как стиль жизни. Это мираж, фантом, морок, идеализм. Бред, в общем, нелепый романтический бред.
Владимир: Убедил?
Игорь: Убедил, светлый человечек, убедил. Пару заказов подогнал – нормальных, для Дома правительства – там тогда ещё галереей современного искусства озаботились, в духе пока ещё декларируемой свободы. И всё. И всё могло пойти не так.
Владимир: Не могло. Не мог Димчик встать на вашу сторону. Физически не мог.
Игорь: Смог бы, если бы не водка. Вы же, свободные люди, пьющие все как один. У вас же трезвость антинорма жизни.
Владимир: У нас. У нас с тобой сейчас эта самая антинорма. Вот прямо здесь. Налью.
Игорь: Налей. С Нового года себе не позволял. (Выпивают).
Владимир: Водка для русского человека главный коммуникатор. Мог бы это понимать, как заслуженный радетель Отчизны.
Игорь: Ну да. Вы где были, эстеты-революционеры, когда Митька в свои чёрные запои уходил? Когда он молотком мебель крушил. Когда от корки хлеба блевал, да и корки