Штопальщик времени. Роза Хуснутдинова
коза, – шепнула одна из ласточек, показывая на спящих у стены козу с козлёнком.
В доме распахнулось окно, во двор выглянул юноша. У него были каштановые кудри, зелёные глаза. На руках он держал девочку, которая улыбалась и издавала тёплые вибрирующие звуки, похожие на воркование голубя.
– Дитя в доме, – сказала первая ласточка, – в доме снова живут.
– Пора и нам заводить детей, – ответила вторая.
Апрель 1994 г.
Ануш
Было утро. По центру Еревана по пустынной улице шёл юноша со свёртком в руках. Он скользил по сплошному льду давно нечищенного тротуара, перепрыгивал с кочки на кочку, негромко напевал и говорил, обращаясь к свёртку:
– Смотри, Ануш, вон дерево, его ещё не спилили, летом зазеленеет… А вон Оперный театр, здесь бывает музыка, оперы Верди любишь? – и запел марш из «Аиды».
– А вот наш дом, здесь живут Маро и Серго.
Когда юноша поднялся по тёмной лестнице на четвёртый этаж дома и вошёл в пронизанную январским морозом квартиру, Анаит в кожаной юбке, чёрном свитере стояла на коленях возле печки и, нагнувшись, пыталась раздуть огонь, сырые дрова разгорались слабо. Маро и Серго, лёжа на диванах под грудами одеял, пристально следили за её действиями.
– Посмотрите, разве она не чудо? – и Ага вытянул перед собой свёрток, откинул уголок одеяла, открылось личико крошечной девочки. – Разве она не красавица?
Маро и Серго зашевелились, в глазах у них что-то затеплилось.
Ага положил свёрток на кресло и, подойдя к матери, принялся с силой раздувать огонь, скоро в печке заполыхало.
Ануш распахнула отливающие перламутром глазки и подумала, что здесь светлее, чем там, где она провела первых три месяца своей жизни, за квартал отсюда. Она увидела картину Ашота на стене – восхитилась, увидела рисунок Роберта Элибекяна на другой стене – снова восхитилась, наконец увидела сверкающую люстру под потолком и издала громкий ликующий крик.
Маро и Серго окончательно проснулись, стали сбрасывать с себя одеяла.
Анаит подняла с пола закопчённый чайник, поставила на плиту. Обернулась к сыну, спросила:
– Ну, что у вас?
– У Шушан молоко пропало, – сказал Ага, глядя в окно, на крышу соседнего дома.
– Нашли бы яблоко, натёрли на тёрке… Надо искать детское питание!
– Искал. В магазинах нет, на рынке нет, – Ага следил за воробьём, летающим по крыше соседнего дома. – Быть бы сейчас воробьём, полетел бы на Птичий рынок в Москве!
– Ты и есть воробей, только не московский, а ереванский, и у тебя – Ануш!
Маро нагнулась и вытащила из-под дивана корзину с яблоками.
– Сильвия вчера принесла. Поэму свою читала. Слишком торжественно!
Ага взял из корзины яблоко, сходил на кухню, вернулся с тёркой и блюдцем, стал натирать яблоко, напевая что-то из «битлов».
Анаит села за телефон.
– Гаяночка, у вас нет сухого молока? А детского питания? Если узнаешь, где есть, позвони… Только учти, наш телефон