Подземная Москва. Глеб Алексеев
русским духом, что соседки его по номеру, два позабывших помереть скелета из Эдинбурга, уехали на родину, не закончив изучения Германии даже по Бедекеру[20].
Но дело концессии шло своим чередом.
Из Москвы был получен вполне благоприятный ответ. Правительство СССР соглашалось предоставить «анонимной компании прокладку московского метрополитена и его эксплуатацию на тридцать семь лет». «Негодяй» ежедневно читал лекции по русской истории, и миллиардер узнал некоторые любопытные факты. Так, оказалось, что русский царь Иван Грозный ограбил три города: Торжок, Новгород и Псков, а все богатства зарыл в землю под Кремлем.
– Золото блестит даже под землей, – сострил он, приканчивая очередного петуха, на что Кэтт восхитительно улыбнулась, а патеры сказали: «Amen». И только самые последние дни перед отъездом концессионеров в Москву едва не испортили всей хитроумной затеи. По ночам Главича мучила бессонница – эта типическая болезнь всякого человека, перевалившего за второй миллион. Он дул пиво, хлестал шерри-коблер, хлебал виски, как воду, но спать – нет, извините, – не мог! Однажды за полночь он решил испробовать гамак в вестибюле и вдруг увидел «негодяя», кравшегося в одних носках в комнату Кэтт. Ловким пинком ноги Главич успел спустить его с лестницы, «негодяй» с покорностью пробил головой зеркало, но дело концессии все же заколебалось. «Негодяй» должен был выбыть, а без него развалилось бы все предприятие. Однако Кэтт вовремя сумела убедить миллиардера, что лучший способ отвязаться от человека, покусившегося на ее нравственность, именно отправить его в Россию: там его обязательно расстреляют, даже не посмотрев на его швейцарский паспорт, альпийскую шляпу и костюм туриста в огненную крапинку с желтизной.
В ночь на субботу экспедиция выехала.
Глава пятая
Концессионеры прибывают в Москву
Подземная Москва становилась центром кружительных событий.
В конце апреля приехали главичевы инженеры в полосатых брюках. Они ходили по Кузнецкому, пугая лошадей огромными черепаховыми очками. За ними, стайками переполошенных воробьев, вились моссельпромщики. Инженеры удивлялись стуку и треску, с которыми в Москве носятся автомобили, долго примеривались: как можно ходить по московским улицам не толкаясь, обедали в «Эрмитаже», едва не запарились до смерти в Сандуновских банях, по воскресеньям на Ленинских горах разглядывали в бинокли юных физкультурниц, – проделали все, что полагается проделать «знатным иностранцам» в Москве. Но лучше всех чувствовал себя «негодяй». Когда переезжали Себеж, он наглухо влез в воротник пальто и сказал по-немецки приветственную речь представителю местной власти. Он до слез растрогался пограничными порядками и даже пригласил «к нам в Швейцарию» проезжего делопроизводителя из Наркомздрава. Но тот посмотрел на него таким упорным взглядом, что «негодяй» умер, завалился в своем пальто в уголок и положился на Николая-угодника. Угодник вывез, и «негодяй» очутился в Москве.
Про
Бедекер Карл (1801–1859) – немецкий издатель, в 1827 г. основал издательство путеводителей по разным странам.