Река жизни. Владлен Шинкарев
так часто на дорогу
В старомодном ветхом шушуне.
Когда мы закончили читать стих, в классе воцарилась тишина, Вера Глебовна быстро вышла из класса.
Мне показалось, что она отсутствовала в классе вечно.
Я не знал, как себя вести, что делать.
Необъяснимо я почувствовал, как разрывает грудь чувство любви к матери, захотелось и самому бежать к ней. Я ещё не понимал, что в такие минуты хочется благодарить не только Бога, но и родную мать за вечную любовь, подаренную мне.
Сквозь тишину в классе я услышал голос красивой девочки со второй парты в среднем ряду:
– Надо позвать Веру Глебовну, может, ей плохо?!
Она встала из-за парты, всех осмотрела и, увидев одобрительные взгляды своих одноклассников, вышла из класса.
В напряжении прошло несколько минут, я уже стал себя ругать, что дал согласие на такое чтение, как в классе появилась классный руководитель со своей ученицей. И вдруг я неожиданно слышу:
– Владлен, будешь сидеть за одной партой с Людой Меняйленко. Бери портфель, садись за вторую парту.
И здесь я на весь класс и выдал свой репертуар:
– Клёвая чувиха, базара нет, засёк!
Класс весь покатился от смеха, напряжённая обстановка испарилась немедленно.
Усаживаясь за парту, промолвил, чтобы весь класс слышал:
Если крикнет рать святая:
«Кинь ты Русь, живи в раю!»
Я скажу: «Не надо рая,
Дайте девочку мою».
После этих стихов класс долго не мог успокоиться. Вера Глебовна и не пыталась успокаивать никого, со всеми заразительно смеялась, в конце урока только попросила зайти в учительскую. Я тревожно посмотрел на Людмилу и услышал одобряющее признание:
– Ты попал в десятку, Есенин – любимый поэт нашей русачки! А если ты пишешь стихи, то пять тебе по литературе обеспечено. Я во спрял духом, дожидаясь конца уроков!
13. Смерть Сталина
Я заглядываю в учительскую и вижу, как Вера Глебовна с нашей математичкой о чём- то нервно спорят. Увидев меня, русачка показала рукой, чтобы я закрыл дверь. Я почему-то машинально подумал: «может спор обо мне!». И хотя любопытство распирало грудь, узнать о чём такой крупный разговор, но услышав за спиной:
– Чего стоишь, мешаешь только работать!
Я сразу обмяк, и пошёл, переступая чистые места к подоконнику. Техничка, ловко орудуя шваброй, вытирая пыль с паркета, начала канючить.
Я уселся на подоконнике и стал рассматривать, что делается за окном школы. Вижу, как одноклассники, смеясь группами покидают школу. И здесь слышу голос технички:
– Что это ты, не успели учёбу начать, как вызвали тебя на ковёр!
– Я и сам не знаю зачем вызвали, – промолвил я.
В это время распахнулась учительская дверь и Вера Глебовна жестом показала: следуй за мной. Я последовал за ней в первый пустой класс. Она села за учительский стол, а я за парту напротив стола. Я насторожился, настраиваясь на трудный и нудный