Река жизни. Владлен Шинкарев
исправится. Даёшь слово!
– Врубился!
До этого утра я всегда отдавал себе отчёт во всех своих чувствах и умел подчинить их тому, что находил разумным. Я его представлял в абсолютной свободе. Школьные правила были для меня каторгой и не приемлемы для моей натуры. Но теперь, увидев глаза своей сестры, у меня появилось такое нетерпение, какое способно было всё перевернуть, всё одолеть.
Ни секунды, не сомневаясь в своей силе, появилось желание остаться с Маринкой наедине и болтать с ней до потери сознания о чём попало. Я боялся, чтобы она в глубине своей души меня не осуждала за легкомысленные слова, только что произнесённые. Она смотрит на меня внимательно и вдруг произносит то, чего я всего боялся:
– Не влюбился ли ты случайно? Посмотрев внимательно мне в глаза, вдруг произнесла фразу, смысл которой, я всю свою жизнь разгадывал: «Прежде чем любить, научись ходить по горящим углям, думая о чужой боли».
И не давая возможности опомниться, даже слово промолвить, вдруг заявляет:
– С сегодняшнего дня приступаем к учёбе, и никаких возражений, стрелки переводить не будем.
Я и не собирался возражать. Для меня стало важным не потерять её уважение и дружбу. Я боялся в её глазах оказаться бездарным и тупым учеником (деревом). Раньше я об этом как—то не задумывался, то сейчас все усилия бросил, чтобы побороть свою слабость и боязнь. Душевное смятение моё сестра заметила и вдруг неожиданно заявляет:
– Не трусь! Терпение и труд всё перетрут.
В этой фразе я уловил её желание мне помочь, и я захотел страстно оправдать её надежды, тем самым завоевать её доверие. Это была нелёгкая задача для меня. И я промолвил:
– Не дебил, засёк!
Как только мы приступили к занятиям, я осознал, насколько мои знания ничтожны и насколько я отстаю от своих сверстников в своём развитии. Сидеть за книгами рядом с сестрой было тяжело и одновременно радостно на душе. Я ощущал её дыхание и скрытую твёрдую волю, которой мне так не хватало.
И потекли мои дни изнурительного умственного труда и сосредоточенности всех моих умственных ресурсов. Познавая школьную программу, я приводил сестру в неописуемый восторг и заразительный смех от моей беспомощности. Правда, каждый мой успех она одаривала поцелуем, что меня только подбадривало и побуждало дальше двигаться, не останавливаться на достигнутом. Уже к концу третьей недели я почувствовал интерес к математике и к чтению книг. Книги мы читали до самой глубокой ночи, лёжа рядом в постели, а потом, обнявшись, засыпали. Тётушка нас не ругала, что мы много палим керосина. Она только сокрушалась, что так можно потерять и зрение.
В труде и заботе быстро наступила середина лета. Маринка, понимая, что меня загрузила по полной программе, старалась иногда разнообразить мою жизнь. В один из тёплых дней предложила отправиться на ночь пасти лошадей вместе с конюхом. Я немедленно согласился и был вознаграждён очередным её доброжелательным вниманием.