Дурни вавилонские. Далия Трускиновская
у них под носом. Так что башня неправильная. И она должна рухнуть.
– Вот додумался! – возмутились мы. – А где же нам зарабатывать на жизнь?
– Я знаю такое место! Мы там заработаем вдвое больше! Вот послушайте – Наша Башня стоит, пока мы ее строим и чиним. Ведь постоянно на стенах латают какие-то дырки. Если из нее уйдут люди, она скоро рухнет. Мне объяснили: башня – это мы сами!
– Ты хочешь сказать, что нас замуруют в башне? – спросил Абад. Стало очень тихо.
– Нет! Нет! Мне самому так сказали! – закричал Гамид. – Но это не так! Мы будем живы и здоровы! Но мы зря тратим тут время! В той башне, которую мы видели там, вдали, платят вдвое больше! И она не рухнет! Там новичок получает сразу два «кувшина» в день! А через месяц – уже три! Для чего нам тут мучиться, если на вершине не будет храма? Да и самой вершины не будет – просто на верхних ярусах будут сидеть храмовые звездочеты! Вот и всё!
– Дался тебе этот храм, – буркнул Тахмад. – Разве нам плохо жилось, пока мы о нем не знали? Я вон рубаху себе купил с синими полосками. Была у меня в Субат-Телле такая рубаха? Не было. И в пещере стоит бутыль с пивом. Была у меня в Субат-Телле своя бутыль с пивом? Не было. И еще мне сказал стражник Баркуд Амади, что осенью пригоняют молодых ослов. Если отложить денег и купить осла с повозкой, можно доставлять кирпичи с третьего яруса на шестой или, если повезет, сразу на восьмой. А это совсем другие деньги!
– А корм для осла? – спросил я. – Чем выше – тем он дороже. А если скотина заболеет?
– А в Другой Башне тебе могут дать осла просто так – чтобы ты на нем работал, – заявил Гамид. При дальнейших расспросах оказалось, что и на завтрак там не одна миска жирной каши, а две. Мы любим поесть, но две миски – это опасно.
– Так вторую можно продать! – тут же сообразил Гамид.
Мысль перебежать в Другую Башню, где всё вдвое лучше, чем у нас, так засела у него в голове, что он очень долго не давал нам покоя. А тут еще Таш…
Она, как мы решили, была не жрица, только одевалась и красила пальцы, как они, чтобы спокойно ходить по храму и приставать к крепким молодым парням. Я увидел ее – и у меня в глазах помутилось. Таких красавиц родителям нельзя из дому без покрывала выпускать, чтобы не сглазили, и безумие Гамида стало мне понятно: не Другая Башня ему голову вскружила, а Таш.
– Он вам главного не сказал, парни, – так взялась за дело красавица, когда мы наконец встретились. – Что вам обещали вербовщики? Что будете катать тачки и получать в день сперва один «кувшин», потом два? А потом, может быть, сикль в месяц? Больше ведь ничего не обещали? Нет! И они вас не обманули – вы еще десять лет будете катать тачки с нижнего яруса на третий. Вы ведь ничего другого не умеете, а учить вас никто не станет. А потом вы спуститесь вниз – а глины нет! Вы побежите искать своего главного – а его нет! Вы кинетесь к поварам – поваров нет! Все ушли! Пока в башне люди – она стоит. Люди уйдут – ее не станет. И вы одни останетесь в башне, которая уже начнет рушиться. И она упадет вам на головы!
Мы стали понимать, что имел в виду Гамид. Но поверить в это мы не могли.
– Послушай, девица