Пока раÑтет Ñвеча. ПовеÑти и раÑÑказы. Владимир Ðиколаевич Ермаков
Солнце уже пригревало. По двору повсюду лежали клочки шерсти рыже-белой. Чья шерсть? Кто кого драл? Было непонятно. Соседский кот был такой же масти и такой же шерстистый, как моя кошка. Прошел к туалету в чем спал, не стесняясь, что кто-нибудь меня увидит в таком виде. Соседка слева на расстоянии метров двухсот, справа также, сзади вообще редко появляется, а от Николая я скрыт крыльцом и роскошным кустом сирени. Почти хутор. Так что можно делать что угодно, не боясь ближних глаз. Сполоснул руки, благо вода была, умываться без штанов не стал, не люблю когда вода брызжет на голые ноги. День что надо, облаков еще не было. Ветерок лениво пошевеливал воздух, земля после вчерашней поливки была влажной. Сегодня можно сделать перекур и заняться другой огородной работой после торгов. И тут я вздрогнул от пережитого ночного кошмара. Вздрогнул и насторожился как перед прыжком, стал вслушиваться в себя. Ничего кроме сильного сердцебиения не расслышал. Сон или не сон? И опять вслушался в себя. Для того чтобы лучше себя расслышать я даже чуть согнулся, непроизвольно наклонил голову левым ухом ближе к груди.
– Меня что ли ищешь?
Я от неожиданности крутанулся на месте, никого.
– Сколько тебе можно говорить, я в тебе, твой внутренний голос, я твоя душа. Неужели так трудно в это поверить.
– Трудно, – с трудом выдохнул я, – в это вообще трудно поверить, скорее невозможно.
– А ты просто возьми на веру, просто поверь и успокойся. Я тоже немного не в себе. Я просто счастлив, что ты меня слышишь.
– А тебе то какое счастье от того, что я тебя услышал? Что это меняет?
– Как это что! Это все меняет! Теперь нашу с тобой жизнь можно повернуть в другое русло, более счастливое и гармоничное. Теперь я надеюсь, у нас с тобой будет полное взаимопонимание. И ты сам скоро это поймешь, и тебе это понравится, жить с собой в полной гармонии. Теперь ты не будешь перед решением каждого вопроса мучительно раздваиваться во мнениях, все будет однозначно.
– Все будет однозначно, – эхом подумал я. – То, что по мне психушка плачет – это точно однозначно.
– Я понимаю, что к этому твоему теперешнему состоянию трудно привыкнуть, но я знаю, ты быстро адаптируешься в новых условиях. Помнишь, как ты ложился в вашем только что купленном доме в Подмосковье, в Грибаново? Ты смотрел на эти потемневшие от времени бревна, стены и думал. Как вы здесь будете жить? Я это твое состояние хорошо запомнил. Я иногда бываю там, часто вспоминаю это время. Вот поэтому ты и видишь во сне те места, и слезы воспоминаний бередят твою душу, то есть меня.
Мне стало не по себе, то ли ветерок похолодел, то ли я сам замерз в одних трусах и майке, но монолог о Грибаново, о моем самом золотом времени меня потряс до глубины души. Самое дорогое, самое светлое в моей жизни было связано именно с этой деревушкой. Ведь именно там я научился рыбачить. С пацанами целыми днями пропадали на речке или на озерах, собирали чернику, грибы в чистых хвойных лесах. До сих пор помню этот прозрачный свежий сосновый запах,