Служанка. Ð”ÐµÐ»Ð¸Ñ Ð Ð¾ÑÑи
а сейчас и по спине потянуло, и ноги заледенели. До утра я тут точно не высижу, замерзну. Вскочив, что было силы застучала по дубовой преграде. Грохот разносился по подвалу, эхом отражался от стен, гулял по залам подземелья, но снаружи никто не отзывался. Проклятая Минка! И чего она ко мне привязалась? Всех по себе судит. Если сама готова к арну в постель прыгнуть, так думает, и остальные служанки о том же мечтают.
Я посмотрела на ящик с гнилой картошкой и в сердцах пнула его ногой. Правда, потом опомнилась, подхватила короб и пошла вниз. Раз уж осталась в подвале, придется устраиваться на ночлег. И ничего тут не поделаешь.
Со ступеней спускалась уже не так бодро, как поначалу. Усталость брала свое. Ноги стали тяжелыми, неподъемными, ящик оттягивал руки, глаза сами собой закрывались. Сейчас даже тощий, набитый соломой тюфяк, на котором я обычно спала, представлялся мне самым мягким и желанным на свете, а наша со Златкой каморка – лучшей комнатой в мире. Оказаться бы там, зарыться в подушку и уснуть. Только сначала поужинать. Или хотя бы хлеба ломоть съесть.
Внизу показалось еще холоднее, чем было до этого. Я поменяла факел на новый, составила несколько ящиков один на другой и устроилась сверху, поджав под себя озябшие ноги. Вот посижу немного, а потом встану и похожу. Глядишь, так до утра и продержусь. Главное, не заснуть, иначе точно замерзну.
Я согнулась, обняла себя руками и уткнулась лицом в колени. Рубаха успокаивающе пахла дымом. Время шло, в подземелье было удивительно тихо, усталость брала свое, и я сама не заметила, как задремала.
Мне снилось море. Синее-синее, такое, каким оно бывает теплым летним днем. Оно ласково вилось у ног белой пеной, тихо рокотало, весело поблескивало солнечными зайчиками. «Жизнь – жи-и-ить… – шумели волны. – Жи-и-изнь – жи-и-ить…». Мелкая рыжая галька тихо поддакивала, торопливо пришепетывая: – «Живи-живи… Живи-живи…».
Я шла по берегу, придерживая длинный подол любимого василькового платья, и смотрела под ноги, выискивая круглые контрики – плоские желтые камешки с дырочкой внутри. У нас в монастыре из них браслеты делали. А Селена с Маницей умудрялись даже целые ожерелья вывязывать. Для этого особый талант иметь надобно, чтобы из громоздких камней кружевную красоту сотворить. У меня так пока не получается, но я учусь. Вот насобираю еще с десяток и попробую в матушкино ожерелье вплести, вместе с оберегом.
Я наклонилась и подобрала блеснувший среди гальки контрик.
Море плеснулось к ногам, бормоча свою песню, и на душе стало так светло и покойно, что захотелось, чтобы этот день никогда не заканчивался.
– Это моя судьба, я на своем пути, – тихо пела я услышанную недавно песню. – Моя жизнь течет, в ритме биения сердца…
Волны ласково набегали на берег, ветер дул в лицо, утреннее солнце было нежным, как руки матушки. И казалось, что впереди меня ждет что-то очень хорошее. Может, матушка раньше времени приедет, а может, и Дамир заглянет.
Я пела все громче, мой голос разлетался далеко вокруг, пустынный