Неоконченная повесть. Цви Прейгерзон
положенное благословение. Слава Богу, в семье Горовцев никто не страдает отсутствием аппетита – разве что Мирьям капризничает: успела небось полакомиться до еды конфетками! Она еще совсем ребенок, у нее маленькие ножки и до смешного кукольные ботиночки – вот она сидит кукла-куклой, болтает и языком, и ногами. И не просто болтает, а норовит достать под столом братнюю ногу! Возмущенный Шеилка лягается в ответ, да так сильно, что даже лошадь извозчика Менделя не постыдилась бы. Нет, вы только посмотрите: эта нахалка еще начинает реветь! Кто начал первым? Кого наказывать? Ну надо же – опять виноватым объявляется он! Не зря говорят, что взрослые все видят в перевернутом виде…
Во рту у Шеилки пока не хватает зубов, но он старательно пережевывает ужин. Отцу сейчас не до детей – он говорит с матерью о делах. Всегда какие-то дела! Еще и противная шалунья Мирьям не унимается – снова ищет под столом ногу брата. Правда, на этот раз она осторожничает, боится опять получить сдачи…
Но вот ужин закончен, служанка убирает со стола. Слышится звук льющейся воды, на кухне моют посуду.
– Что вы учили сегодня в хедере, Шеилка? – спрашивает отец.
Внимание отца ценно – жаль, что тема не так интересна. А учили они «Парашат ха-шавуа»[32] – недельную главу Торы.
– И поселился Яаков в стране пребывания отца своего, в земле Кнаанской…[33] – декламирует Шеилка.
– А, Вайешев, продажа Йосефа! – восклицает Йоэль. Завязывается беседа – мальчик задает вопросы, Мирьям с интересом слушает. Фейга, тут же, за столом, приводит в порядок шеилкины штаны. Нелегко с этим парнем – все на нем буквально горит – ботинки, одежда… пуговицы так и летят. Ничего на поделаешь: таково занятие у еврейской мамы в вечернем семейном кругу – пришивать пуговицы. Мирьям тем временем вставляет свои наивные замечания. Например, о том, что она ничуть не хуже праведника Йосефа. Подумаешь, Йосефу снились сны… – у девочки тоже есть о чем порассказать. А что до йосефовой полосатой рубашки, так ведь и для Мирьям мама сшила голубое платье с желтыми полосками, еще и покрасивее. Впрочем, когда Мирьям слышит, что Йосефа бросили в яму и продали за двадцать серебряных монет, девочка замолкает, на ее глаза-вишенки наворачиваются слезы.
Йоэль Горовец, отставной помощник меламеда, любит при случае растолковать детям события из еврейской истории. А знают ли Мирьям и Шеилка, что Йосеф не всегда был праведным цадиком? В юности он болтал много лишнего, наговаривал на братьев отцу, Яакову, и оттого братья его не любили. Вот как нехорошо быть сплетником и ябедой! Однако когда Йосеф подрос, и ему открылось истинное значение вещей, тут-то он стал истинным цадиком.
А вот и реб Исайя Рахмилевич. Старик любит заходить к своей старшей дочери. На столе появляется чайник, Фейга наполняет чашки. Взрослые снова возвращаются к своим скучным делам. Неугомонная Мирьям проказничает и дергает брата. Еще под впечатлением от отцовского урока, Шеилка старается не злиться и стойко выносит все ее
Парашат ха-шавуа
Первые слова Вайешев – 37-й главы из книги Бырэйшит (Бытия), в пер. Д. Йосифона.