Город смерти. Виктор Глумов
хочется. А еще хочется отлить. Не на стену же мочиться! Стоп, а почему бы и нет? Оставили тут человека одного, голодного, без воды.
Возле двери Вадим расстегнул ширинку, чтобы хоть так выплеснуть негодование, но передумал. Не стоит уподобляться этим скотам.
Мочиться пришлось в мусорное ведро.
Как здорово было бы проснуться!.. Нет, вряд ли получится вернуться. Придется пожирать крыс и ворон, мыться раз в месяц, гадить на улице, трахать сифозных девок. И подохнуть, замерзая в подворотне. Или к сорока годам заработать цирроз, нет, скорее всего, рак. Самый благоприятный исход – быть убитым и ограбленным. Нет, лучше всего сойти с ума. Скакать на четвереньках, пускать слюни и ни о чем не думать.
Десять лет… Десять лет безграничного одиночества, когда вокруг копошатся люди… нет, инфузории. Амебы. Простейшие, живущие одними инстинктами. Их интересует только удовлетворение физиологических потребностей. Большая часть из них ни читать, ни писать не умеет, это же ежу понятно!
Картины на стенах, мертвенно-бледные в свете тусклой лампы. Фантасмагория чужого бреда. Да он же шизофреник, этот Леон! Он же садист наверняка. И на Сандру надежды нет – баба бесправная, подстилка. Ох, ну и влип. Почему до сих пор не убили?
Без паники, без паники… Ладони у Вадима вспотели, щека задергалась. Хотелось в горячую ванну, тереть себя мочалкой, смыть эту вонь, смыть эту налипающую шкуру местного гопника. Не сдаваться. Оставаться собой. Думай, Вадим, думай, ты же умеешь думать, продай себя подороже. Не как твой двойник, будь он неладен, слабак, а как продавал себя на собеседованиях: свои знания, свой мозг.
Что-то зашуршало в углу, и Вадим быстро обернулся. Крыса? Они жрут крыс, крысы жрут их – все закономерно.
«Слушай, Леон, я могу сделать из твоего жилья конфетку, я – дизайнер». Три раза «ха-ха». Дизайнер – это такая фамилия: Кульман, Ватман и Дизайнер. Вадим остановился перед пейзажем: белое солнце, сизое небо, черная трава, изломанные мертвые деревья – и плюнул прямо в «светило». Полегчало. Местные – зашоренные, они не жили, выживали. У них нет знаний по физике, биологии, истории. Нужно правильно себя подать.
Снова зашуршало возле мусорного ведра. Вадим уставился в темный угол. И так на пределе, а тут еще паразиты, крысы эти, наверняка и вшей полно в матрасе, а в диване – клопы водятся. Он осторожно подошел к Эйприл и включил фару. Стало светлее. Никого не было в комнате, он тут один.
Вадим сел на диван и рассмеялся: его мечта о сумасшествии притянула галлюцинации.
Он смеялся и смеялся, бил себя ладонями по бедрам. А потом заснул и не заметил пожаловавших Леона и Сандру.
4. Дезертиры
– К-камрад… – Женька заикался шепотом. – К-камрад, чт-то там?
Дрон молча поднял руку: спокойно. Заткнись. Бурелом тут был – не пройдешь, и ни одной тропы не видно. Зато что-то шуршало впереди, и Дрону это не нравилось.
– Анд-дрюх, – захрустел, заскрипел, подбирается. – Чт-то ты видишь?
Дрон обернулся и показал Женьке кулак: