Город смерти. Виктор Глумов
Т-туман.
Туман и правда был знатный. Дрон тогда в первый раз испугался, хотя не признался бы ни Главному, ни родной маме. Школьник знает: где туман, там река. Но здесь поблизости не было водоемов, он карту изучил. А плотный, зараза, как облако. Одежда отсырела. Хорошо, спички запакованы герметично. Огня бы и правда не помешало, чтобы просушиться, не хватало еще воспаления легких. Уходили-то не из дома, заранее собранный рюкзак до сих пор небось в изголовье и стоит, если мама не распотрошила. А в части лекарства не достанешь. Что стырили, то и взяли, тут уже выбирать не приходится. Жратва есть, но мало. Оружие есть, оружие – это хорошо. Дома в рюкзаке только нож лежал и пневматическая «беретта». Несерьезно, конечно, но где ствол нормальный достать?
Их уже ищут. По деревням, по электричкам, может, в лес и заглянут, но прав заика, не в бурелом же.
– Ладно, камрад. Простудишься еще. Привал так привал. – Дрон с удовольствием освободился от рюкзака. – Надо бездымный костер организовать. Сейчас расскажу, как это делается.
Они посидели неплохо, поели. Женька ожил, щеки порозовели, а то был бледнее плесени на покойнике. Дрон обругал себя за упадочнические мысли. Все лес виноват. Чем его поливали, что деревья засохли, травы нет, птицы не поют? Тихо, как в склепе. И холодно. Вечереет, прелью тянет, скрипит что-то. Идти дальше резона нет, надо на ночлег устраиваться.
Дрон попытался вспомнить, было про такое на форуме или нет. Про ночлег в лесу писали много, обсуждали. А вот про мертвую зону вроде нет.
– Слушай, камрад. – Женька с готовностью улыбнулся. – Ты не помнишь, от чего лиственные мрут?
– Ядерная зима…
– Это ты брось, до ядерной зимы еще далеко. Даже если вот сейчас начнется – деревья не сразу засохнут. Время нужно.
– А если тут исп-пытания проводили?
Дрон поскреб в затылке. Испытания? Они на полигоне, что ли? Да нет, вряд ли. В тайком зарытые отходы он поверить мог. Блин, это сколько же здесь рентген?! И дозиметра нет… Ничего нет. Случись сейчас война – все, хана гаврикам.
– Нам д-долго по лесам?
– А что, домой захотел? Забудь, камрад! Все равно скоро война, а выжить реально только в одиночку или с подготовленными перцами. Потащишь с собой девчонку, мать-старушку – хана.
Женька мягко улыбнулся. Вот ведь дурень. Все он с улыбочкой, все вежливо. Нельзя слюнтяев в армию брать. Сидел бы с мамой, отъедался – ни кожи, ни рожи, – в институт готовился. Дрон похлопал товарища по плечу. Он был на год старше, успел вылететь из универа, в общем, понюхал жизни. И в армию пошел сознательно, кто знал, что в такую часть попадет, говорили же: дедовщины больше нет, служить – год. И деды еще. Отморозки. Радовались бы, что в их виварий умный человек попал! Слушали бы, записывали, авось и выжили бы, случись ПП!
Уроды. Кретины. Мясо. Трупы.
– Д-дрон. – Женька шептал еле слышно, губ не разжимая, и автомат пытался нашарить. – Т-тих-хо.
Дрон улыбнулся: нашел лошка, разводит. Протянул руку, чтобы еще раз похлопать Женька по плечу, – и замер. Идет кто-то, что ли? Продирается, особо не