.
погибало от 700 до 1000 лошадей (причем боевые потери составляли до 75 %)[279]. Соответственно конский состав группы армий «Центр» к осени 1943 года насчитывал всего около 375 тысяч голов, следовательно, для трех групп армий, объединявших тогда основную часть германских войск на Восточном фронте («Север», «Центр», «Юг»), это количество вряд ли превышало 1,5 миллиона[280]. По свидетельству очевидцев, уже зимой 1942/43 года немецкие войска из-за нехватки лошадей использовали для транспортировки тяжелого оружия и повозок рогатый скот – быков и коров, тогда как советская сторона за всю войну массово применяла коров только в сельскохозяйственных работах – на пахоте (в конце 1942 года тракторный парк в хозяйстве СССР составлял менее 70 % от довоенного уровня, парк грузовых автомобилей – менее 20 %, а поголовье лошадей сократилось в 2,5 раза, поэтому в 1943 году в Курской области на весеннем севе было задействовано от 110 до 140 тысяч коров, а в Харьковской области – 11–14 тысяч из имевшихся 35 тысяч)[281]. В январе 1945 года в составе группы армий «Курляндия» насчитывалось около 400 тысяч человек, в том числе свыше 377 тысяч солдат и офицеров, но при этом группа армий имела только 12,3 тысячи грузовых автомобилей и 8,8 тысячи лошадей (с сентября по ноябрь 1944 года из района группы армий было эвакуировано всего 11, 6 тысячи лошадей и 6,4 тысячи грузовых автомашин)[282].
В то же время в советских войсках 1-го и 2-го Белорусских и 1-го Украинского фронтов в период Берлинской наступательной операции насчитывалось до 500 тысяч лошадей[283].
Значимость гужевой тяги показывает, что превосходство в оснащенности частей и соединений средствами моторизации и механизации в условиях боевых действий на Восточном фронте еще не означало превосходства в подвижности. Генерал Меллентин, два года воевавший на Восточном фронте, вообще пришел к парадоксальному выводу, что поскольку количество автомашин в советской дивизии меньше, чем в немецкой, то русская дивизия более мобильна, а в целом небольшое количество штатных автотранспортных средств дает русским войскам важное преимущество[284].
Поэтому, когда в период осенне-зимне-весеннего бездорожья немецкие войска зачастую просто бросали и уничтожали свою тяжелую технику, которую не могли сдвинуть никакие машины или тягачи, сами безнадежно застревавшие в грязи, советская сторона продолжала движение, максимально используя личный состав всех родов сухопутных войск, протаптывавший дороги в снегу, устраивавший гати среди болот, вырубавший просеки в лесу, буксировавший тяжелое оружие вместе с машинами и лошадьми.
По свидетельству Маршала Советского Союза Ивана Конева[285], весной 1944 года в условиях распутицы германские войска отступали с Украины «голые», то есть пешком, на волах и коровах, без артиллерии, без танков, без автотранспорта. Основываясь на этом, маршал Конев заключает, что метеорология, столь важная для ведения боевых действий армиями Германии, Великобритании и США, играла не столь большую роль в подготовке и проведении
В кн.:
В кн.: