Корсар. Наваждение. Петр Катериничев
так надо соблюсти «тайну вкладов», велите зарезать и «генерала Смита», и его подручного «Джексона». – Савельев хохотнул: – Или в Штатах – генералов мало?
– Мне не очень импонирует ваш тон, – старательно подбирая слова, тихо выговорила Джейн. – Вы должны отдавать себе отчет в том, что господин Джезинский – весьма сильный человек, а… – Она помедлила, закончила: – Как вы выражаетесь, «велеть зарезать» можно любого.
– Приказать – можно, сделать нельзя.
Лицо Джейн, помимо ее воли, скривила улыбка презрения и превосходства.
– Доктор Джезинский могуществен даже среди очень сильных людей, и…
– Но не сильнее смерти, – кротко бросил Савельев, и Джейн прикусила губу. Потом, пересилив себя, произнесла насколько смогла мягко:
– И все же – это не рубака Смит; он может быть очень жестким, а может – и одарить так, что…
– «Волхвы не боятся могучих владык, и княжеский дар им не нужен…»
– Простите?
– Пушкин Александр Сергеевич. «Песнь о Вещем Олеге».
Джейн поджала губы, открыла одну из дверей, произнесла:
– Прошу.
Джейн пропустила Савельева вперед, обменялась мимолетным взглядом с пожилым господином, сидевшим в кресле так, что жесткое лицо его оставалось в тени, и – ретировалась, прикрыв за собой дверь.
– Итак, вы, господин Савельев, догадались, с кем будете говорить. Может быть, вы уже знаете о чем?
– О да. «Всех же дней жизни Мафусаила было девятьсот шестьдесят девять лет; и он умер». Вам – восемьдесят девять. И вы – хотите жить.
– Да. За столько лет – привык как-то.
– И сколько вам нужно еще?
– А сколько вы можете… предложить?
– Девятьсот не обещаю – поизносили вы организм, господин Джезинский… Но за шестьсот – семьсот лет, пожалуй, поручусь. Естественно, если исключить насильственную смерть. Но это – уже ваша проблема.
– Это – вообще не проблема.
Лицо Джезинского закаменело, он молчал минуту-другую.
– Скажите, господин Савельев, а среди ваших клиентов были такие, что умерли… в своей постели… после семисот или восьмисот лет жизни?
– Не знаю, – совершенно равнодушно отозвался Савельев. – Мне и двухсот-то нет!
Джезинский замер, глотнул из маленькой чашечки, спросил тихо:
– И что вы за это хотите?
– Господин Джезинский, мне – торговаться с урожденным польским евреем, столпом американской демократии и одним из теневых князей мира сего… прямо сейчас?
– Я спросил – что.
– Решим по ходу дела. Семьсот лет, знаете ли, срок достаточный.
Джезинский прикрыл веки, кивнул:
– Согласен. Но… вы ведь… не вполне владеете… технологией, нет?
– Что вы имеете в виду?
– Вот этого господина.
Джезинский бросил на стол черно-белое фото. На нем американский миллиардер Арнольд Хаммер и председатель Совнаркома Владимир Ильич Ленин сидели рядом за столиком и синхронно улыбались в объектив…
– Арнольд