Корсар. Наваждение. Петр Катериничев
получения… технологии? Вы поняли меня, доктор Савельев?
– Да. Для начала – чашку чаю, пожалуйста.
Джезинский нажал невидимую кнопку. И – снова замер, прикрыв веки… Спросил вдруг:
– Я вот подумал… Вы называете сроки в шестьсот – семьсот лет, и вам нет смысла лгать мне…
– Все это правда.
– Неужели за… столько лет… никто не… догадался?
– Случалось. Но… одним мы делали предложение, которое невозможно было отклонить, а другие… Долго они и раньше не жили, и теперь… Все как-то скоропостижно…
– Разумно. – Слова эти прошелестели по комнате, как ссохшийся пергамент.
Вошла девушка в наколке и фартучке, катя перед собой сервировочный столик.
– Вам чай с сахаром? – вежливо осведомилась она у Савельева.
– С медом. – Русский снял очки, помассировал прикрытые веки, посмотрел на девушку, растянув губы в улыбке с холодным взглядом льдистых глаз в красных ободках слегка воспаленных век: – Продрог.
Глава 11
…Солнце скрылось в тучах, по сводчатому пространству ресторанчика загулял прохладный сквознячок… А Корсару – представлялась зима. Вернее, длинное белое пространство, и одинокий путник брел через него по тропке вверх, к огням жилого строения, откуда веяло дымком и теплом… И отчего-то знал, что там и самовар гудит в жарко натопленной горнице, и огонь весело резвится в печурке, и пахнет травами и медом… И путник шел, преодолевая секущую поземку, неспешно, в такт шагам, повторяя и повторяя невесть откуда берущиеся странные строки…
Я, наверно, опять эту зиму забуду,
Как забыл триста зим и три тысячи лет,
И вернусь в свое лето почти ниоткуда,
Безупречен, как бог, и внезапен, как бред,
И пойду по песку к кромке волн океана,
И пойду по воде – в предрассветную тишь,
И барахтаться будет счастливо и рьяно
В полусонной волне полусонный малыш,
И потом – встанет солнце, играя и грея,
Пробираясь сквозь волны до самого дна,
И пойдут корабли к берегам Эритреи,
Где земля и вода от закатов красна.
И поверю, что сбудется вечное чудо —
Снова солнце раскрасит туманный рассвет…
Ну а зиму, наверное, снова забуду,
Как забыл триста зим и три тысячи лет.[17]
Корсар отчего-то прочел это стихотворение вслух. Они по-прежнему сидели с Ольгой Беловой в том же ресторанчике.
– Забавный стих… – задумчиво проговорила Ольга. – Откуда это?
– Не знаю. Вспомнилось отчего-то сейчас.
– Итак, теперь я начну спрашивать, господин Корсар?
– Ольга, а вам… не страшно?
– Страшно? Страшно было на Цейлоне, заложницей у «Тигров освобождения». Да и то – не очень. А с вами, я думаю, будет интересно. Когда вокруг свистят пули, материал обещает стать сенсацией.
– Если доживете до публикации…
– Я постараюсь. Обычно у меня – получается.
– The Daily Majestic это все интересует?
– Я же говорила –
Стихотворение Петра Катериничева «Я, наверно, опять эту зиму забуду…».