ÐœÐ¾Ñ Ð²Ð¾Ð¹Ð½Ð°. Юрий ÐлекÑеевич Слатов
Представляюсь…
– Расслабься, лейтенант.
Командир батальона воткнул в меня насмешливый взгляд и почти минуту молчал. Я смотрел на него. И снова мне стало неловко. В первую очередь за свой внешний вид: после недельного пребывания в Ташкенте, после всех пересылок и перелётов выглядел я, мягко сказать, помято.
– Ну что, лейтенант, водку пьёшь?
Вопрос сбил меня с толку.
– В смысле?
– В прямом! Водку, спрашиваю, пьёшь?
– Так точно. Бывает…
Майор поморщился и повернулся к Сосновичу:
– Ну вот, старшина, опять прислали пьянь. Ладно. Иди, устраивай своего нового комиссара. Что там у тебя опять хрень какая-то по бане? Зампотыл жаловался…
– Какая хрень, товарищ майор?
Старшина говорил с командиром ровно и спокойно. Мне это понравилось.
– Он сначала приказал разбивать снарядные ящики, а потом сам же, блин, разорался – на фига разбили? А зашивать тогда чем?
Комбат только махнул рукой и уже на ходу добавил:
– Ладно, разбирайтесь сами. Но к Новому году чтоб баня блестела!
Соснович снова заговорил со мной. Заговорил так, как будто мы с ним были знакомы не десять минут, а десять месяцев:
– Баня у нас тут малёха подгорела. Вот делаю ремонт. Всё ж сам достаю, да ёще и получаю от придурка этого – зампотыла. Ладно, Юрка, пойдём. Пока в каптёрке вещи бросишь. Потом к Омеле зайдём. Он сегодня болеет с похмелюги.
– Слушай, Олег, а что это у тебя за акцент такой?
Я почему-то моментально забыл про свои «страдания» по поводу уставных отношений и принял дружескую манеру общения.
– Какой акцент? Я и не замечаю. Может, белорусский? Я ж из сябров. Из-под Минска.
– Ага. Наверное.
Мы направились в сторону модулей. Всего их было шесть штук. Всё те же типовые щитовые бараки. Из некоторых окон торчали наружу какие-то ящики.
– Олег, это что?
– Где? – он посмотрел по направлению моей руки. – Как что? Кондиционеры. Ты что, раньше кондиционеров не видел?
«Странно, – подумал я про себя, – может, просто никогда не обращал внимания».
– Видел, наверное, но…
– Кондёр – это жизнь! Летом без него сдохнешь. Сейчас уже прохладнее, терпимо стало. А летом – просто пиндец! Хотя и сейчас не подарок. Вот, через часика два задует «афганец» – наешься песку.
Старшина вёл меня через плац, успевая рассказывать и показывать мне, где что располагается. Тут же, не переключаясь, он отвечал кому-то, проходящему мимо, и сам кому-то кричал и кого-то спрашивал:
– Здесь у нас штаб батальона. Саныч, привет! Где Куничкин? А хрен его знает. Если в роте – щас пришлю.
Тут же мне:
– Куничкин сегодня – дежурная машина. Вот – офицерская общага, там, дальше, нужник. Слева – женский отсек, справа – мужской. Вон, смотри, столовая…
И опять кому-то:
– Серый! У нас заменщик к Омеле приехал! Он, наверное, и не знает ещё. Зайди, скажи, пусть готовится выставляться…
Мне:
– Наши только