РимÑкие игры. Юрий Григ
таких сумасбродов говорят: вот, мол, ничего не боится. Чушь! Такие тоже боятся, но побеждают страх. Он не герой, а полез туда, как умалишенный – думал, если репортер, то заговоренный. Но его долбануло! Засыпало при взрыве – ребята в этом кошмаре не сразу спохватились. Очнулся уже у духов… Рот полон пыли, песок на зубах скрипит, на языке гарь тринитротолуоловая. И тут, Фил! Спас его, когда духи хотели отрезать его единственную, такую любимую и драгоценную для него голову. Идея Синистера обменять пленного русского коллегу на остатки несгоревшего чарса, оказалась, как они, янки, выражаются, brilliant! А духи согласились, и он его выторговал, торговец благословенный! Наши даже и не чаяли его живым найти, когда Фил через старика… пастуха-не пастуха, а может, наркокурьера, – они все там этим живут – с нашими связался. Ребята, можно не сомневаться, чарс вкусили, на пробу, так сказать. Рассказывали потом – первосортный товар! Ходили все под кайфом, а запаха нет, только глаза красные, осоловелые, но начальство особенно не пристебывалось, так как насчет красных глаз в уставе ничего не прописано. Да и спирт начальство по-своему, по-командирски, распределяло… Что еще оставалось парням кроме чарса. Они тогда тоже попробовали эти темно-коричневые пластинки, крошили в табак – кайф неслабый и привыкания нет – идеально для мусульман, – и сухой закон соблюден и под балдой, опять же… Но самое, блин, обидное, что командиру роты тогда врезали свои же… И за что?! Приканали два жирных борова из полка, стали из него жилы тянуть, садисты: кому, мол, в голову идея чарс поджечь пришла? Старший лейтенант раненый, хоть и царапина, а все равно обидно. Максимов только потом въехал, ребята подсказали, что именно гнид этих так взбесило – чарс! Это же бабки! Они же, motherfuckers, его и сбывали… Как их скрутило! Вместо того, чтобы дрянь эту захватить, ребята чарс поджигают. Это же все равно, что деньги палить… Их деньги! Уроды!
А Филу он, как говорится, по гроб жизни! Вовек не забудет, как вытащил он его из той задницы.
Музыка стихла, танцоры, выдав напоследок несколько па хабанеры, упорхнули за кулисы.
– Как работа? – спросил Фил, орудуя ножом и вилкой.
– Да вот, решил заняться нейтральной тематикой…
– Ты знаешь не хуже меня, что нейтральной тематики не бывает, Алекс, – пожал плечами Фил.
– Это как посмотреть, – возразил Максимов. – Друзья иногда подкидывают работенку для отдела происшествий. Знаешь, я начал втягиваться… Даже интересно. Иногда чувствуешь себя сыщиком. Да, кстати, если ты тащился сюда, через океан, чтобы втянуть меня в очередную авантюру, имей в виду, мимо! – заранее определил свой нейтралитет Максимов.
– Слушай, Алекс, я всегда считал тебя первоклассным журналистом. И…, – он запнулся, – требуется твое участие.
– Так я и думал. Помогу, конечно, но работы невпроворот. На днях еще одно дельце друзья подкинули. Попахивает сектантами. А вообще-то я собирался махнуть с Аленой куда-нибудь на море, хотя бы на недельку.
– Подожди-подожди.