РимÑкие игры. Юрий Григ
для пущей верности, он стукнул массивным кольцом о ворота. Сухое дерево гулко отозвалось, и через мгновение тяжелые створки медленно разошлись, пропуская его внутрь. Еще через минуту он стоял у перед хозяином дома.
Прочитав сообщение, Агриппа спросил у мальчишки, обучен ли тот грамоте и, получив отрицательный ответ, отпустил его.
Оставшись один, молодой человек вышел на балкон и, обратив взор на раскинувшийся перед ним город, долго стоял, наблюдая как солнце плавило крыши домов, прокладывая путь к горизонту. Не отрывая глаз от этой картины, он поднес донесение к жаровне с тлеющими угольями. В задумчивости он не заметил, как жар, съедающий восковые буквы, добрался до пальцев. Ожог вернул его к реальности. Агриппа скинул восковую табличку на угли и выбежал из комнаты. Он спешил на женскую половину.
Две спальные рабыни, совсем юные, прислуживали сегодня Гере, сидящей у зеркала на отделанной слоновой костью скамье. Когда в комнату влетел Агриппа, одна из них расчесывала бронзовым гребнем ее длинные, благоухающие амброй волосы, цвета высушенных солнцем колосьев. Вторая умащивала алебастровую шею девушки родосской мазью.
Агриппа приблизился к девушке, и тоном, не терпящим возражений, распорядился:
– Собирайся, Гера!
– Но…, я…, я не рассчитывала выходить сегодня из дому, господин, – опустив свои синие глаза к полу, смиренно промолвила девушка.
– Не называй меня господином. Тебе позволено обращаться ко мне по имени. И не капризничай. Как можно сидеть дома, когда весь город только и живет праздником. На завтра назначены состязания поэтов, музыкантов, а затем…
– Затем, как всегда, люди будут убивать друг друга, а народ будет наслаждаться видом крови, – перебила она его.
– Не вижу в этом ничего плохого. Во-первых, это гладиаторы, рабы…
– Мой господин, забыл, что говорит с рабыней, – глядя в пол, вымолвила девушка.
– Ты, другое дело. У тебя есть все… золото, благовония, даже рабы, Гера! Рабы, которые только и ждут случая, чтобы угодить тебе. Чего тебе не хватает?! – искренне удивился он. – Я покажу тебе, как готовятся к боям гладиаторы, Гера. Тебе давно пора посетить мою школу. Собирайся, лектика ждет!
В его словах просквозило нетерпение, и Гера поняла, что не остается ничего другого, как покориться воле хозяина.
Гладиаторские бои были страстью, овладевшей Агриппой еще в детстве. Еще тогда его отец, Аррецин Клемент, консул, увлек сына этой забавой.
«А им больно, когда их убивают, отец?» – спрашивал сын. «Конечно же нет, сынок, – отвечал отец, посмеиваясь над наивностью малыша. – Гладиаторы не чувствуют боли».
Впоследствии, после того как император, не раз публично признававший отца близким другом, казнил его по ложному доносу, Агриппа не раз с горечью вспоминал слова отца, надеясь, что тот не почувствовал боли в миг смерти. В тот день Домициан приобрел очередного смертельного врага.
«Можешь быть спокоен, отец, –