РимÑкие игры. Юрий Григ
по периметру дворика. Они казались прозрачными, словно свет исходил из глубины камня, испещренного прожилками, делая его похожим на застывший горный поток. Камень этот привозили из Каппадокии и называли луненсисом – лунным. Ниши с фонтанами внутри колоннады, были старательно выложены мозаикой из кусочков морских раковин. Ручей с бронзовыми статуями фамильных ларов по берегам делил перистиль на две части, а всё открытое пространство было превращено заботливыми руками в чудесный палисадник с кустами дамасских роз, тамариска, лилий и маргариток. Плющ карабкался вверх по колоннам. А листья аканфа, похожие на медвежьи следы, казалось, только что слетели с капителей.
В центре, у картибула8 на шести львиных лапах со вздувшимися мышцами, усиливающими ощущение тяжести, взваленной на них каменной плиты, Агриппу поджидал сам хозяин дома. Завидев гостя, мужчина энергично поднялся.
Был он еще не стар. Квадратный подбородок, свойственный скорее северным народам, чем италийцам, свидетельствовал о властном характере. Светлые, волнистые волосы, выгоревшие на солнце, вопреки моде небрежно спадали с гордо поднятой головы. Поговаривали, что к крови этого человека примешалась частица германской – прабабка его провела значительную часть жизни в колонии на Рейне вместе с мужем, наместником, который частенько и подолгу отсутствовал по делам службы.
Хозяин был не кто иной, как Тит Петроний Секунд, префект претория, человек настолько могущественный, что даже сам император вынужден был считаться с ним.
Мужчины обнялись как близкие друзья. Усадив гостя, Секунд жестом приказал возникшему перед ним рабу налить им вина из серебряного кратера дорогой работы. Подождав, пока гость не пригубит вино, он осведомился:
– Итак, что же заставило отважного Агриппу покинуть прохладные стены своего дома и выйти на улицу в столь знойный час?
– Достойный Петроний, ты перестанешь удивляться, узнав какие обстоятельства вынудили меня нарушить твое уединение, – ответил молодой человек, покосившись на отступившего в сторонку юношу-раба.
Секунд, перехватил его взгляд, улыбнулся и успокоил:
– Ах это… Смело говори, о чем пожелаешь. Боги обделили беднягу слухом. Глух как пень. – Секунд рассмеялся. – Мой друг, видно гадает, что толку с глухонемого слуги? Достаточно того, что он прекрасно понимает жесты. И весьма расторопен… Согласись, удобно всегда иметь под рукой слугу, который не проболтается. Нет необходимости даже отрезать ему язык, как бывает поступают на Востоке… Но, прошу тебя, рассказывай! Есть новости?!
– Да, Петроний, важные.
– Такие важные, что заставили моего юного друга прервать путь к наслаждениям, которые ему сулила прекрасная нимфа. Ходят слухи, она красавица, Агриппа? Весь Рим только и судачит о твоей несравненной сарматке. Она же сарматка, твоя наложница? Как ее имя? – Секунд улыбнулся.
– Гера. Родом из Нижней Германии.
– Гера греческое имя.
– Ее отец вождь племени семнонов, но у нее были греческие воспитатели. Может статься, Гера – не настоящее
Стол