Восемь бусин на тонкой ниточке. Елена Михалкова
свое присутствие. Мужчина обернулся так резко, что панамка едва не свалилась с него.
– Ого! – удивился он. – Здрасьте. Вы кто?
Маша всегда представлялась по частям, как Джеймс Бонд. Знакомясь, говорила: «Меня зовут Маша. Маша Успенская». И замирала, ожидая реакции.
Если новый знакомый радостно восклицал: «О, как певицу Любовь Успенскую!», Маша мысленно причисляла его к духовно несостоявшимся людям. Если же понимающе кивал: «Ах, как писателя Эдуарда Успенского», то Маша понимала, что перед ней интеллигентный человек. Не в полном смысле интеллигентный, конечно… Но хотя бы не поклонник шансона.
«А в наши дни, – думала Маша, – все, кто не поклонники шансона, могут смело называться интеллигентными людьми».
И на этот раз она не изменила привычке.
– Маша. Маша Успенская, – отрекомендовалась она. – Я дальняя родственница Марфы Степановны. Внучка Зои.
– Гена, – извиняющимся тоном сказал мужчина и так осторожно взялся за протянутую руку Маши, как будто боялся обжечься. – Коровкин. Тоже дальний родственник. Вы, случайно, не родственница писателю Успенскому?
Маша сказала, что не родственница, и мысленно поставила напротив фамилии Коровкина галочку в графе «интеллигентный человек».
Из-за приоткрытого багажника высунулась женщина в сарафане.
– А это Лена, моя жена, – с гордостью представил Коровкин.
Маша восхищенно уставилась на нее.
Полнота Лены не была сродни мягкотелости медузы или пышности булочки. В ней чувствовалось что-то могучее, навевавшее мысли о пахоте или сенокосе. Маша легко представила эту женщину, идущую по полю с плугом в крепких сильных руках.
– Привет, – поздоровалась Лена и улыбнулась.
Улыбка преобразила ее, придала мягкости и милоты. Из богини пахоты она превратилась в румяную хозяйку пекарни, что по утрам раздает соседским детишкам свежеиспеченные рогалики. «Да ведь она красавица, – подумала Маша, любуясь полнокровным, свежим лицом. – Только совсем не вписывается в нынешние каноны красоты».
– Кто-то уже приехал? – спросила Лена, кивая на черный джип.
– Да… Но я не знаю, кто именно. Я ведь пока ни с кем не знакома, – призналась Маша. – Только видела, что водитель высокий и обрит наголо.
– Борис, – хором сказали Лена с Геной, переглянулись и рассмеялись.
– Ярошкевич, – добавил Коровкин. – Бизнесмен. Примчался первым, значит…
И снова переглянулся с женой. Маша переводила взгляд с одного на другого. Определенно, одна и та же мысль мелькнула у обоих, и они поделились ею без слов. Но какая?
Повисла неловкая пауза, и Успенская поспешила нарушить ее.
– Невероятный дом, – сказала она искренне. – Такой большой… Я ожидала увидеть избушку и десять соток огорода, а увидела целое поместье. Хорошо, пусть не поместье… Но все же хозяйство меня поразило.
Лена наклонилась к ней и доверительно шепнула:
– Нас поразило не меньше. Мы ведь были здесь тогда, десять лет назад.
– На прошлом