Белоручка. Александр Субботин
затевая какое-нибудь крупное дело, всегда рассчитывай только на себя. А если приходится на кого-то полагаться – к сожалению, это часто теперь случается, – то сразу исходи из того, какие потери, в том числе материальные, и какой урон, в том числе моральный, ты понесёшь, если тебя сдадут, предадут, обманут и всё прочее.
– Но вы так и не сказали, почему я?
– Тебе это так важно и интересно?
– Конечно! – взволнованно воскликнул Меркулов и рассудительно добавил: – Хочется знать свои сильные стороны на будущее.
Капризов посмотрел на подчинённого и вновь усмехнулся.
– У тебя нет сильных сторон. А причина, по которой ты сейчас идёшь рядом, скоро исчезнет – это твоя молодость. Ты просто подошёл лучше остальных. У меня есть теория… Слушай, что-то долго идём, по карте ведь было ближе.
– Сейчас вон у того бирюзового дома свернём, и мы на месте.
– Хорошо. Я считаю, что самые верные, самые порядочные по отношению к тебе люди… Как известно, если хочешь себе хорошую жену, то воспитай её сам.
– Никогда не слышал, – ответил Меркулов.
– Да я и сам не слышал, – признался Капризов. – Так, где-то вроде прочитал, попадалось. Словом, ты молод, глуп – не обижайся, не в смысле ума, а в смысле опыта, – ещё имеешь некоторые идеалистические представления, если не совсем подлец. И я для тебя – первый начальник – как первый молодой человек для девушки, понимаешь? Поэтому ты мне будешь верен больше, чем другие.
– И это всё? – слегка расстроился Меркулов.
– Почти. У тебя ведь ещё больная мама?
Меркулов неприятно удивился, и некоторое время они прошли молча.
– Откуда вы знаете? – серьёзно спросил он после паузы.
Капризов указал на папку, которую нёс Меркулов.
– Ты же собирал документы. Наверное, должен был и сам догадаться, что я стараюсь узнать всех вокруг как можно лучше.
– Вы ко мне шпионов приставляли? – в голосе Меркулова послышалось негодование. Стерпеть покровительственный тон по отношению к себе в пределах службы он ещё мог, но вот что касалось его личного пространства, залезать туда посторонним он считал низостью.
Капризов внимательно посмотрел на него, а затем, хлопнув по плечу, сказал:
– Да нет. Не сердись. Я совершенно случайно узнал.
Но Меркулов продолжал смотреть на своего начальника хмуро и серьёзно.
– В самом деле, Павел Николаевич, я не вру. Узнал совершенно случайно.
– И что с того? Что это теперь значит? – продолжал возмущаться Меркулов.
– Да ничего! – Капризов попытался усмехнуться. – Я хотел, если честно, завтра об этом обстоятельно поговорить. Не так, как там, – он указал на папку Меркулова. – Просто помочь, если что-то необходимо.
– Ничего не надо, – мрачно ответил Меркулов.
– Да будет тебе дуться. Ладно, подумай, а завтра обсудим.
Оставшийся путь двое чиновников прошли молча, пока не добрались до небольшого, недавно отреставрированного