Танец семи вуалей. Наталья Солнцева
будьте любезны наносить макияж дома, – не оборачиваясь, процедил Оленин, срывая с вешалки куртку.
– И-извините, Юрий Павлович…
Он так хлопнул дверью, что Симу обдало ветром. Она застыла, как пришитая, потом опомнилась, опустилась на корточки и стала собирать под столом осколки зеркальца.
– Ай!..
Она порезалась – на пальце выступила алая капелька крови. Девушка машинально сунула палец в рот. Кровь была соленой на вкус, как и ее обида.
Симе хотелось плакать от досады, но она сдерживалась, чтобы не испортить результат своих трудов. Если краска потечет, придется все начинать сначала. Юрий Павлович, не ровен час, опять застанет ее за «нанесением макияжа» и будет ругаться. Чем она его так раздражает? Подумаешь, реснички подмазала… Никого же нет. Никто не видит…
В аптечке закончилась перекись. Сима в свободное время – то бишь пока у Оленина длился сеанс – имела привычку заниматься маникюром. От рассеянности или по неосторожности она могла порезаться и часто пользовалась перекисью, чтобы остановить кровь. Незаметно она израсходовала всю бутылочку.
Сима была влюблена в своего шефа и не скрывала этого. Только он почему-то не поддавался ее чарам. Напротив, подмечал любую оплошность ассистентки и не упускал случая сделать ей замечание. Девушка из сил выбивалась, надеясь угодить доктору. Собственно, красилась-то она именно ради него, а он…
Вместо перекиси Сима обработала ранку йодом и заклеила пластырем. Выметая из-под стола остатки зеркальца, она злилась на свою неловкость. Разбитое зеркало – не к добру. Теперь Юрий Павлович точно ее уволит. Она уже четвертая ассистентка, которая продержалась дольше всех. Если доктор ее выгонит, придется искать новую работу. А куда возьмут молодую барышню после медучилища? В обыкновенную городскую больницу? Делать уколы и возиться с хворыми? Юрий Павлович хоть и ругается, зато платит по-человечески. Не жмотится. И напрягаться особо не заставляет. Отвечать по телефону, записывать пациентов на прием, вести журнал посещений… разве это трудно? Просто лафа…
Сима, вздыхая от жалости к себе, решила навести порядок в приемной. Полить цветы, вытереть пыль, почистить табличку на двери доктора. Авось тот смягчится и передумает ее выгонять. Кстати, куда это он побежал сломя голову? Ничего не сказал, не предупредил, когда вернется… На него не похоже. Он всегда такой пунктуальный…
Тем временем господин Оленин торопливо шагал по улице, вглядываясь в спины идущих впереди людей. Не мелькнет ли среди них красное пальто и пестрая шаль? Пациентка неоднократно говорила, что любит ходить пешком. Это ее успокаивает. Наблюдая за ней из окна приемной, он ни разу не заметил, чтобы она садилась в машину. Общественный транспорт тоже не для нее. Она жаловалась на приступы удушья в метро и маршрутках. По-видимому, дама живет где-то неподалеку, если добирается на сеансы своим ходом. Жаль, он не знает ее адреса.
Впрочем, он сам позаботился о полной анонимности и конфиденциальности для своих пациентов. Преимущественно к нему обращались состоятельные женщины, – так уж повелось. Им импонировала