Самсон в оковах. Леонид Андреев
Самсон. Я брат Далилы, Адорам, ты узнаешь меня? Когда-то мы с тобой дружили – помнишь моих египетских певиц и плясуний? Если ты хочешь знать, я был против твоего ослепления и сейчас нахожу, что это было глупо. Мы пришли узнать, как ты живешь. Что же ты молчишь?
Самсон. Я н-не знаю, что мне говорить. Сюда никто не ходит. Здесь тьма.
Адорам. Да, пожалуй, и я на твоем месте не знал бы, что говорить. Не угодно ли тебе продолжать, брат, или тебе, сестра? С меня довольно.
Далила. Самсон! Это я, Далила, – ты помнишь? Мы, я и братья, мы пришли… Завтра праздник богини Иштар, и по дороге в храм мы зашли к тебе… Ты помнишь, что это за праздник, Самсон? Ты помнишь богиню Иштар? Иштар!
Самсон. Нет, госпожа. Я ничего не помню. Я прошу не наказывать меня строго, если я… Я работаю как вол, я не ленюсь!
Далила. Ты не помнишь? Это праздник весны и любви, Самсон. Когда мы подходили сюда, звезда Иштар уже дрожала и искрилась в огне заката, а скоро взойдет луна… Ты помнишь луну, Самсон? Вспомни: дома все станут белые, а тени от них черные, и тогда – ты помнишь? – юноши и девы филистимские пойдут в сады и рощи, чтобы до утра славить богиню Иштар. Они будут плясать и петь… Ты хотел бы пойти с нами?
Самсон. Нет. Я слеп. Мне будет страшно под луною, которой я не увижу. Но голос твой сладок, как мед пчелиный, – о госпожа моя Далила! Я ничего не помню и не знаю, я верный раб царя филистимского. Попроси же царя, чтобы мне дали хижину, как другим рабам, и молодую рабыню для услуг слепцу.
Далила (почти со слезами). Я тоже буду петь и плясать… Ты помнишь мои танцы, Самсон?
Самсон. Не смейся, госпожа. Сжалься надо мною, госпожа моя Далила! (Повелительно.) Эй, Ягаре-Оргим, собака, – освети меня – смотри, Далила, смотри: вот они выщипали мне бороду, видишь, вот здесь – каждый день по волосу. Они меня бьют и щиплют, они мешают мне работать, я не ленив! (Падает на колени.) Сжалься над моими страданиями, госпожа! Лицо мое оплевано, спина моя в струпьях от незаживающих ран, а я работаю как вол. Я не ленив, они лгут! Пожалей бедного слепца.
Стукает лбом о камни, звеня цепями; продолжает невнятно бормотать. Филистимляне тихо переговариваются.
Адорам. Он отвратителен. Во что он превратился? Он был князем в своей земле. И такой тебе нужен, Галиал?
Галиал. В твоей голове бродят вино и песни, и ты не умеешь смотреть. Сестра! Будь сильнее и говори, что надо.
Далила. Сейчас! Не торопи меня.
Адорам (громко). Эй, Самсон, князь израильский, не бормочи и слушай. Ты скольких перетягиваешь верблюдов?
Самсон. Трех. А они требуют еще больше, я не могу.
Адорам (с ленивым смехом). Этого для тебя достаточно, Галиал: три верблюда? Ну, встань, раб, довольно.
Самсон (встал, прислушивается). И еще я хотел бы попросить тебя, госпожа, чтобы давали мне вино, оно мне нужно для веселья. Куда мне пойти? – я слеп. А если выпить вина… (Подобострастно смеется.) Добрые господа понимают это, хорошее вино радует душу.
Галиал. Мы выйдем, Далила, мы будем близко. Идем, Адорам. Эй, ты: оставь светильник и уходи.
Все, кроме Далилы, уходят.
Далила. Самсон! Ты