Река снов. Нора Робертс
все, чтобы предотвратить это. Но уже ничего не изменишь. Нам придется жить в настоящем и смотреть в лицо действительности. Пресса…
– В задницу прессу!
Оливия, подсматривавшая в щелку, широко раскрыла глаза. Дедушка никогда не говорил плохих слов. А когда тетя спокойно кивнула в ответ, глаза девочки округлились от удивления.
– Папа, до тех пор они успеют вымазать дерьмом всех нас. Сейчас как раз такой случай. Они объявят Джулию либо святой, либо шлюхой. Или сделают то и другое сразу. Ради Ливи мы должны взять это под контроль. Появятся сплетни и домыслы о ее семейной жизни, отношениях с Сэмом… и другими мужчинами. В первую очередь с Лукасом Мэннингом.
– Джулия не была обманщицей! – резко сказала бабушка.
– Мама, я знаю. Но таковы правила здешней игры.
– Она мертва, – бесстрастно сказал дедушка. – Джулия мертва. Хуже уже не будет.
Оливия медленно попятилась от двери. Она знала, что значит «мертва». Когда умирали цветы, они становились бурыми, вялыми, и их выбрасывали. Когда умер старый пес Тиффи по кличке Кейси, во дворе вырыли яму, положили его туда, забросали землей и посадили сверху траву.
Если ты мертв, то не можешь вернуться назад.
Она продолжала пятиться от двери, пока в груди не стало тесно и горячо, а перед глазами не замелькали кровь, битое стекло, чудовище и щелкающие ножницы.
А потом воздух вырвался из ее легких, обжег сердце, и она бросилась бежать, крича:
– Мама не умерла! Мама не умерла! Она не в яме! Она вернется! Скоро вернется!
Оливия бегом спустилась по лестнице и помчалась по коридору, не слыша криков позади. А потом начала дергать ручку входной двери, ничего не видя от слез. Ей было нужно выйти наружу. Найти дерево высотой до неба, на которое можно было бы залезть и позвать маму.
Она сумела открыть дверь и выскочить во двор. Там была толпа народу, и она не знала, куда бежать. Все кричали так громко, что болели уши. Она отталкивала людей, плакала и звала маму.
Защелкали камеры. Ловя момент и питаясь ее горем и страхом.
Кто-то крикнул всем им, чтобы они оставили ее в покое, что это всего лишь ребенок. Но репортеры рванулись вперед как безумные. Объективы вспыхивали и слепили ее. Оливия видела лишь яркие вспышки, тени и незнакомые лица. Голоса громко спрашивали и командовали:
– Посмотри сюда, Оливия! Сюда!
– Твой отец пытался причинить тебе вред?
– Ты слышала, как они дрались?
– Посмотри на меня, Оливия! Посмотри в камеру!
Ошеломленная девочка замерла, как попавший в сеть олененок, и широко открыла глаза. Кто-то подхватил ее сзади, и она зарылась лицом в знакомое плечо и знакомый запах.
– Я хочу к маме, я хочу к маме, – без остановки шептала она. Тетя Джейми крепко прижимала ее к себе.
– Это ребенок! – не в силах сдержаться, крикнула Джейми. – Будьте вы прокляты! Господь накажет вас, всех до единого! Как вам не стыдно?
Она повернулась к двери и яростно замотала головой,