Вынужденный брак. Татьяна Герцик
избавиться от нарастающей боли. У нее всегда начинала болеть голова от выпитого шампанского. Если можно было где-нибудь спрятаться, она с удовольствием бы это сделала, только бы не слышать очередной мужнин нагоняй.
Юрий начал нудить еще садясь в машину. «Как ты могла, что о тебе подумают мои родители, родственники, друзья отца! Там были такие важные люди!» Как будто она устроила стриптиз на столе. Она ничего такого не выкинула, хотя порой и очень хотелось. Но она держала себя в руках, не забывая, кто она и где.
Муж продолжал, не обращая внимания на ее побледневшее лицо, изображая переливчатыми модуляциями красивого баритона всё свое к ней презрение:
– Так вести себя может только откровенная потаскушка. Ты просто вешалась на шею Константину! Ему было так неловко перед своей женой и другими гостями. Если бы я тебя не придерживал, ты бы и на ковре перед ним улеглась! Ирина на тебя так смотрела, я чуть со стыда не сгорел, а тебе хоть бы хны!
Саша устало вздохнула. Умеет же он превратить человека в полное ничтожество одной-двумя фразами. И где только научился? Или это врожденный дар? Костя с Ириной, кстати, и не думали ее осуждать, более того, они все вместе так славно смеялись над разной ерундой и, если бы не зловещий взгляд вечно недовольного Юрия, им было бы гораздо веселее на этом весьма чопорном мероприятии. Ирина, шепнувшая ей перед уходом пару сочувственных слов, была того же мнения.
Саша уныло следила за проходившими мимо гостями, с интересом поглядывавшими на них, и завидовала их довольству и спокойствию. Ей очень хотелось возразить мужу, но, по опыту зная, что оправдания и возражения только усугубят ситуацию, не споря, терпеливо ждала окончания разноса, надеясь, что его злые слова не разбудят дочку, задремавшую на заднем сиденье.
Пусть выговорится, если уж ему так этого хочется. Юрий, всё больше свирепея от ее, как ему казалось, равнодушного молчания, продолжал с всё возрастающим запалом:
– И после этого ты еще можешь смотреть мне в глаза, хотя ты в ногах у меня должна валяться, прощения просить!
Она негромко хмыкнула. И как он себе это представляет? Чтобы на них пялилось еще больше народу? Негромко попросила:
– Давай поедем домой, Анюта уже спит.
Он заглянул в машину. Дочка, утомленная бурным днем, спала на своем креслице, раскинув в сторону ручки и ножки. Юрий сел на место водителя, подождал, когда жена устроится сзади и нажал на газ, продолжая бурчать:
– О дочери она беспокоится! А обо мне ты беспокоилась, когда выставляла на посмешище?
Она внезапно догадалась:
– Да ты просто ревнуешь! Точно! Бесишься от того, что я не с тобой флиртовала, а с соседом! Вот из-за чего сыр-бор!
Он хотел возмутиться, но роль водителя плохо сочеталась с исполнением роли оскорбленного в лучших ожиданиях мужа, и Юрий был вынужден замолчать, внимательно следя за дорогой.
Затормозив у подъезда, подождал, пока жена достанет из машины спящую дочь, и погнал Тойоту на платную стоянку.