Власть и свобода журналистики. В. В. Прозоров
«Один воин тысячи водит, а Бог и тысячи и воина водит»; «Бог не захочет, и пузырь не вскочит»; «Господня воля – наша доля» (ср. у Лермонтова в стихотворении «Бородино»: «Когда б на то не Божья воля, не отдали б Москвы»); «Суда Божьего околицей не объедешь».
Власть – неземная, справедливо и неотвратимо карающая инстанция: «От Божьей власти (кары) не уйдешь»; «Бог всякую неправду сыщет»; у Лермонтова: «но есть и Божий суд, наперсники разврата…». Даже в атеистически сформированном речевом пространстве отношение к сверхвласти нередко определяется исстари известными, традиционными словосочетаниями «Бог тебе судья», «Бог тебя накажет», «все под Богом ходим», «слава Богу»…
В разговорной, фольклорной и профессионально-литературной практике в значении неисповедимо-высшей, надчеловеческой, не зависящей от воли людей власти часто употребляются также понятия «судьба», «судьбина», «рок», «жребий», «удел», «планида» и т. п.: «от судьбы не уйдешь», «видно, так на роду написано», «так уж суждено», «ничего не поделаешь: судьба такая», «так рок судил» (вспомним финал лермонтовского «Фаталиста»).
Земная власть воспринимается в первую очередь как строгое начальствование, безусловное (нередко – добровольное) подчинение, жесткое принуждение, «наведение порядка» и т. д.[10].
Власть – надзор, присмотр, пригляд за подданными; власть – страх; власть – тайна (часто зловещая): «Я пригласил вас, господа, с тем чтобы сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет ревизор»… Эту фразу трудно перевести, скажем, на английский, чтобы сохранить и передать эффект внезапно разорвавшейся бомбы. Ну, едет и едет себе господин инспектор должностные полномочия свои исполнять! Работа у него такая. Приедет – поглядим на него. При чем тут обязательный страх и другие пренеприятные ощущения?!
Власть и безвластие
Власть всегда, в нашем понимании, признак силы, повеления, господствования. Слабая власть – не власть, а кисель без берегов; один из щедринских помпадуров, Митенька Козелков, называет такую власть «государственной слякотью». Необычайно устойчиво и неистребимо, как известно, убеждение: крепкая власть – «сильная рука» – настоящий порядок (ср. в поэме Н.А. Некрасова «Современники» рассуждения «искателей концессий»: «Вся беда России // В недостатке власти! – говорят витии // По сословной части /…/»).
Понять роль власти в человеческом общежитии можно только через противоположное представление о безвластии. Безвластие – почти во всех смыслах и отношениях пагубно. Известна басенная мораль у Крылова: «/…/там речей не тратить по-пустому, // Где нужно власть употребить». Власть – превращение дезорганизации в надежный порядок, в безопасность для подопечных; власть – предотвращение анархии и гарантия относительного социального равновесия и стабильности. Власть правит миром: «без пастуха овцы не стадо». Символичен глас народа в пушкинском «Борисе Годунове»: «О Боже мой, кто будет нами править? О горе нам!».
Понятие «власть» почти всегда содержит указание
«Россия никогда не была сильна организованными институтами общественного мнения. Отношения власти с управляемыми напоминали улицу с односторонним движением. Горстка людей в столице принимала решения, а народ лишь внимал им, в то же время пытаясь вдали от высокой политики устроить жизнь по-своему» (Захаров А.В. Народные образы власти // Политические исследования. 1998. № 1). См. Также: Уортман Р.С. Сценарии власти. Мифы и церемонии русской монархии. (Материалы и исследования по истории русской культуры. Вып. 8). М., 2002. Т. 1: От Петра Великого до смерти Николая I.