Винный склад. Висенте Бласко-Ибаньес
своего брата, и не спѣшилъ бы купить за какую бы то ни было цѣну. Но самыя преобладающія въ немъ страсти были – страстъ къ женщинамъ и къ головорѣзамъ, которыми онъ вѣчно себя окружалъ. Къ женщинамъ онъ не выказывалъ особенной щедрости, требуя отъ нихъ, чтобъ онѣ любили его ради него самого, и искренно вѣря въ то, что всѣ женскія сердца не могутъ не затрепетать, когда онъ покажется на улицѣ верхомъ на только это купленномъ имъ кровномъ рысакѣ. Co свитой же сопровождающихъ его паразитовъ и головорѣзовъ онъ былъ болѣе щедръ, и очень тщеславился этой своей гвардіей. Часто, находясь въ «Circulo Caballista», онъ указывалъ на какого-нибудь человѣка весьма непривлекательнаго вида, ожидавшаго его у дверей клуба. – Это вотъ Чиво, – говорилъ онъ съ гордостью правителя государства, называющаго одного изъ великихъ своихъ полководцевъ: – у него на тѣлѣ болѣе пятидесяти рубцовъ отъ зажившихъ ранъ.
Когда сеньоръ Ферминъ заговорилъ съ донъ-Луисомъ о Рафаэлѣ, молодой сеньоръ тотчасъ же согласился взять его къ себѣ на службу. Онъ уже слышалъ объ этомъ юношѣ, считаеть его однимъ изъ своихъ (и говоря это, онъ принималъ покровительственный тонъ владыки) и помнитъ о томъ ужасѣ, который онъ нагонялъ на таможенную стражу.
– Я возьму тебя на мою ферму Матансуэла, – рѣшилъ онъ, ласково хлопнувъ по плечу Рафаеля. – Мой теперешній смотрителъ полуслѣпой старикгь, надъ которымъ поденщки смѣются. А вѣдь извѣстно, чтл такое рабочіе – это скверный народъ. Съ ними необходимо имѣть хлѣбъ въ одной рукѣ, а палку въ другой. Мнѣ нуженъ такой человѣкъ какъ ты, который ихъ всѣхъ заткнулъ бы себѣ за поясъ и заботился бы о моихъ интересахъ.
И Рафаэль поселился на мызѣ, являясь въ виноградникъ только, разъ въ недѣлю, когда онъ ѣздилъ въ Хересъ, чтобы дѣлатъ докладъ хозяину о дѣлахъ въ имѣніи. Но въ городѣ ему часто приходилось разыскиватъ дона-Луиса въ квартирѣ какой-нибудь изъ его «дамъ». Онъ принималъ здѣсь своего управителя, лежа въ постели, рекомендовалъ ему «твердость» въ обращеніи съ лѣнтяями-поденщиками, и совѣтовалъ всѣхъ ихъ «заткнутъ себѣ за поясъ».
Несмотря на эти, высказываемыя донъ-Луисомъ «идеи», донъ-Пабло терпѣть не могъ своего двоюроднаго брата, считая, что онъ лишь позорить ихъ семью. Этотъ родственникъ, повторявшій въ своемъ образѣ жизни скандалы и кутежи маркиза Санъ-Діонисіо, былъ очень неудобенъ для фирмы, вызывавшей къ себѣ всеобщее уваженіе. Бѣда эта усиливалась еще присутствіемъ въ домѣ Дюпоновъ двухъ дочерей маркиза, Лола и Мерседесъ. Ихъ крайне легкомысленное поведеніе приводило въ отчаяніе дону-Эльвиру. Наконецъ, одинъ изъ поклонниковъ дѣвушевъ поспѣшилъ посвататася къ Лола, точно боясь, что она ускользнетъ отъ него.
Свадьба эта явилась освобожденіемъ для обѣихъ сестеръ. Незамужняя переѣхала жить къ замужней, и вскорѣ въ домѣ мужа онѣ ввели тѣ же обычаи и нравы, которыхъ онѣ придерживались въ домѣ Дюпововъ. Мерседесъ проводила ночь за рѣшеткой окна въ интимныхъ бесѣдахъ со своими ухаживателями: ея сестра сопровождала ее, и говорила съ другами, чтобы не