Ричард Длинные Руки – эрцфюрст. Гай Юлий Орловский
взглянула на меня несколько удивленно.
– Ваше высочество?
Я сказал с неловкостью и даже некоторым чувством вины:
– Это так, но… на самом деле этот мир ко всем жесток. К мужчинам… даже больше. Мужчины несут на себе весь груз, а женщины, если хотят, иногда подставляют плечо. Я видел, как женщины управляют даже королевствами, очень успешно, кстати, а уж про управляющих замками и землями так и говорить нечего! Мужья то на войнах, то на турнирах, то у короля при дворце трутся, а жена, не желая давать вороватому управителю расхищать добро, берет все в свои руки… А сколько женщин, что стали, уж простите, но, к счастью, здесь нет вблизи инквизиции, сколько женщин достигло вершин могущества в колдовстве?
Они все трое смотрели на меня в удивлении, даже барон вскинул брови.
Леди Кельвиния сказала мягко:
– Ваше высочество, это для сильных женщин. А я слабая.
– Слабые чаще сильных выказывают силу, – сказал и повернулся к Розамунде. – Когда упорхнете?
Она засмеялась.
– Совсем скоро. Мои родители и родители жениха договариваются о деталях.
– Тогда, – сказал я, – может быть, посидите сегодня? Предстоит прием послов, а мы сейчас заметны… Как я слышал, прибыли даже из королевств, о которых я вообще слыхом не слыхивал!
Она взглянула на подругу.
– Останешься со мной?.. Ваше высочество, мы собирались сегодня же вернуться домой…
– Если леди Кельвиния останется, – предложил я, – то можно послать гонца к вашим родителям с сообщением, что вы на весьма важном и ответственном правительственном задании.
Розамунда хихикнула.
– Вот удивятся! Кельвиния?
Кельвиния взглянула на меня исподлобья и тихо прошелестела:
– Я согласна, ваше высочество.
Глава 6
Вернувшись в свой кабинет, я занимался делами, как же – государственными, у меня все теперь государственное, даже если просто в носу ковыряюсь, это тоже важно, так мозг лучше работает. Ну и что, если я сам сейчас это придумал, стоит сказать только кому, тут же растиражируют и придворные будут на виду у всех усиленно ковыряться в носу обоими пальцами, чтобы показать, как они ценят умственный процесс и как усердствуют на этом нелегком поприще.
Но и, занимаясь государственными, слышал, как в ушах шелестит нежный голос: «Я согласна, ваше высочество». То ли мне чудится, то ли в самом деле вложила в эти простые слова совсем другой смысл, а я вот такой чуткий, сразу выловил и теперь в сомнениях, то ли плюнуть на все и делать то, чего от меня ждут, то ли сделать приятное отцу Дитриху и вообще воздержателям…
Сэр Жерар не заглянул в кабинет, как делает обычно в Савуази Вайтхолд, а вошел мрачный и по обыкновению угрюмый, посмотрел на меня с вопросом в запавших глазах.
– Ну чего? – спросил я сварливо.
– Пора на прием, ваше высочество.
Я переспросил чуточку ошалело:
– К кому?
– К вам, – уточнил он. – Вы принимаете, ваше высочество.
– Не поздно для приема?
Он покачал головой.
– Не