.
у меня. Жалко ее. Хапнет коротенького счастья, да овдовеет. Че молчишь-то? Мало вас дохлых по золоотвала[3]?
– Кто про жениться говорил? – Артем захлебнулся негодованием.
Отец внимательно рассмотрел «дорогого гостя»:
– А иначе, убью! Если успею… Веришь? – Мутные глаза холодно пронзили Артема.
– Я ее не обижу, отец, – медленно произнес Артем. Пустая кружка звякнула о конфорку. Артем с трудом отвернулся, положил ладони на теплую печь. Батя подлил кипятка, небрежно кинул:
– Где она подобрала этакого воробья?
– Как и положено – в парке, – откликнулся Артем.
Дашка не удивилась. Она запахнулась в огромный махровый халат и поспешила отвернуться. На кухне стало тесно.
– Привет, – поздоровался Артем.
– Угу, – пробубнила Даша. Презрительно зыркнул из-за порога кот, желтые глаза прищурились, всклокочилась шерсть.
– Кис-кис, – Артем показал, будто в руке что-то есть. Кот по-человечески фыркнул, спрятался за косяком.
– Лучше не трожь – в ботинки нассыт, – посоветовал отец.
– Так на мне ботинки… – Артем продемонстрировал туфли.
– На тебе и нассыт!
– Папа-а! – протянула капризно Дашка, оставив зубную щетку.
– Ох, ты! – восхитился отец, но от комментариев воздержался.
Даша поймала взгляд, дернулась обратно к зеркалу. Зажурчала вода в умывальнике.
– В школу пойдешь? – отец оперся локтем на колено, поворошил угли в печке.
– Угу.
– Твоя сисястая названивает…
– Папа-а!
– В курсе, что ли?
Дашка опять обернулась:
– Чего? – не поняла она.
– Твоих приключений… Вместе были… с этим?
– Ну, па-а! – Дашка смущенно косится на Артема.
– Чего «папа»? А пьяная домой – не папа? Хмыря с собой привести – не папа? – отец вдруг переключился на «гостя». – Ну да, это он тебя донес. Милая, ничего по дороге не потеряла – совесть например?
– Отец, полегче… – заступился Артем, за что немедля «получил леща»:
– Полегче?!! – отец уставился, поиграл желваками, рука невзначай прикоснулась чайника. Артем сдал назад:
– Я виноват, Дашка здесь причем? – странно, но хотелось спасовать перед папашей.
– А баба всегда причем – ей даунов рожать, если по-пьяни матку вывернуть. – Что возразишь? Артем вздохнул, глянув на дрожащую спину – еще слез не хватало!.. Виновато выдавил:
– Простите… Не знаю, как получилось.
– Не знает он… – отец оттянул ворот свитера, покарябал шею.
Неудобная пауза – весьма кстати. Бьется о таз струйка воды, еле слышно бормочет радиоточка. Издали, по нарастающей, засвистела электричка. Колеса ритмично заколотили в рельсы. Треснуло в печке пламя. Отец приоткрыл дверцу, пошерудил кочергой – лицо озарилось. Он приподнял глаза, спросил невзначай. – За что хоть морду подставлял?
– Так, бакланка, – пожал плечами Артем.
– Правда, американца бил?
Артем
Золоотвал – традиционное место пропажи конкурентов.