КАТРИНА: Дилогия. Алексей Кондратенко
вышел охранник, зажимая кровоточащую рану на правой кисти:
– Вы были правы, госпожа, он с удовольствием вас примет.
Высокомерно улыбнувшись, Катрина прошла в дверной проем.
Повернулась ко мне и коротко поманила рукой за собой.
Я зашел.
В этой комнате оказалось холодно и пахло, словно в склепе. Здесь, как и в залах, нависали кирпичные стены и невысокий сводчатый потолок. Здание явно осталось стоять со времен Восточной Пруссии.
На стене напротив входа в бордовых лаковых рамках висели черно-белые художественные фотографии, под ними стоял мягкий глубокий диван, достаточно модный, а потому не вписывавшийся в интерьер. Справа, в конце комнаты расположился стол, на котором лежали листы бумаги, документы, стояли два телефона и массивная бронзовая шкатулка. За столом высился оббитый красной кожей стул с высокой спинкой, его резные деревянные боковины спинки и подлокотники покрывала золотистая краска.
Из приоткрытой двери, выходящей в соседнюю, более освещенную, чем эта, комнату, сюда вошел невысокий молодой мужчинка с кудрявыми черными волосами до плеч, расчесанными на центральный пробор, короткой бородкой и узенькими усикам. Под выщипанными бровями на Катрину смотрели испуганные и одновременно радостные и просто лживые маслянисто-черные глаза. Он чем-то походил на цыгана, красивого турка или может быть на румына. Клуб называется «Валахия», наверное, владелец румын.
Он выглядел хорошо откормленным человеком, но не слишком плотным. На нем сидел туго натянутый темно-фиолетовый блейзер, целиком расшитый черными паутинами узоров, такие же брюки, шелковая рубашка, каждый палец украшал хотя бы один перстень. Все золотые. Он прошел к Катрине с широкой улыбкой и хотел ее обнять, и уже распахнул для этого свои пухлые руки, когда Катрина с вежливой улыбкой сказала:
– Не стоит, Юрий, я уверенна, что в своем клубе ты найдешь об кого другого можно потереться.
Закинув голову, тот засмеялся, скрывая свое чувство унижения.
– Катрина, Боже мой! – радостно проговорил он. – Как я рад тебя видеть! – он замолчал, с довольной улыбкой разглядывая гостью. – А ты все такая же… острая на язычок. Ничуть не изменилась, – медленно закончил он, опуская глаза на ее ножки.
– Куда же мне меняться? Ты, кстати, тоже прежний, до сих пор лишь смотришь на девушек жадным взглядом, зная, что не в силах заполучить хотя бы какую-нибудь, – тепло улыбаясь, сказала Катрина.
– Ой, ну перестань! – он махнул рукой. – Прямо нельзя насладиться истинной красотой. Ты же знаешь: единственная, на кого я жадно смотрю, осознавая, что тот день, когда мы будем вместе, наступит еще не очень скоро, это ты. А если бы ты дала мне возможность проявить себя как мужчину…
– А ты мог бы проявить себя, как мужчина, Юрий? – делано изумленно произнесла Катрина.
У того на лице застыли смешанные эмоции, казалось, что Катрина задела его самые потаенные комплексы, хотя след от былой улыбки еще