КАТРИНА: Дилогия. Алексей Кондратенко
что ты так разволновался?
Я выдернул руку и двинулся вперед, но цепкие пухлые пальчики хозяина клуба вновь хватко вцепились в меня.
– Стой! Тебе туда нельзя, сладкий, – требовательно произнес Юрий, дыхнув на меня смесью из крови и паров алкоголя.
Мне стало не по себе. В чем же дело? Почему этот двуличный хорек меня туда не пускает? Я с отвращением посмотрел в его разбитое лицо.
– Пусти! – громко сказал я, устремившись прочь от него к двери в соседнюю комнату.
– Немедленно сядь и погоди, пока Катя вернется!
Я с силой отпихнул Юрия от себя, но тот сразу же вцепился в меня с внезапным воплем:
– Прекрати! Тебя туда не звали! Стой! Стой! – его неприятное лицо искривилось от упорных усилий, с какими он держался за меня, не пропуская вперед. В уголках рта яростно блестела бурая слюна. Прикосновения его по-крысиному цепких и на удивление сильных рук вызывали отвращение. Он сопел и спешно хватался за мою куртку, за шею, за воротник рубашки, за мои рукава: – Ты не должен туда идти! Ты не должен! – протяжно взвыл он, отчего я похолодел, испугавшись. – Слушай меня, ты пожалеешь об этом! Стой! Стой! Ты не должен!
Но я уже смог вывернуться и быстро скользнул в гостеприимно поддавшуюся щель в соседнюю комнату, где всюду горели свечи. Без оглядки влетел внутрь и резко остановился, окаменев от ужаса представшей пред глазами картины.
На диване, жадно обхватив со спины молодого человека в расстегнутой до живота сорочке за плечи, Катрина глубоко впилась в его жилистую шею. Нависая над юношей, она медленно покачивала головой, звучно и часто дышала, пальцы ее скользили по стройному белому торсу юноши, измазанного во что-то красное. Ее черные пряди волос упали ей на лицо и переплетались с золотом его соломенных волос. Юноша откинул голову в сторону, сладко вздохнув, и я в оцепенении увидел, как блеснули длинные острые клыки у него во рту. Его залитая кровью шея тускло блестела в прерывистом свете свечей. С наслаждением на лице и закрытыми глазами, Катрина вытянула из его плоти зубы и закинула голову назад. Ее пальцы ловко скользнули по ране на шее блондина и собрали растекшуюся кровь. Не желая потерять ни капли, Катрина занесла над приоткрытыми губами руку, с пальцев которой скапывала чужая кровь. Густые темно-багряные капельки стекали все медленнее. Когда девушка, наконец, поняла, что угощение закончилось, она не раскрывая глаз, опустила руку и алчно провела языком по своим окровавленным твердо очерченным губам. Сделала медленный и глубокий вдох, затем выдох, медленно открыла пугающие желтые глаза – зрачки в них начинали сужаться в бездонно-черные щели – и смотрела теперь на рану юноши, обессилено упавшего лицом на спинку дивана. Казалось, ей было недостаточно того, что она выпила, но она не торопилась вгрызться в черноту разорванной плоти вновь, желая почувствовать вкус уже выпитого в полной мере вместе с таким приятным послевкусием.
От этого ужасного зрелища я сам почувствовал вкус крови у себя во рту,