КАТРИНА: Дилогия. Алексей Кондратенко

      – Нет!!! – возразил я. – Отпусти. Прошу, отпусти! Они же пытались меня убить! Я ни за что на свете не стал бы выдавать им место, где я от них в безопасности! Отпусти, Катрина… – боль распространялась, отвоевывая себе в пищу все больше моей плоти. Казалось, сухожилия вот-вот разорвутся. – Прошу… Я же все время был с тобой.

      Ее пальцы сжались сильнее.

      – Ты сказал своему другу, где ты, когда он тебе звонил! – прорычала она, оскалившись, и я увидел ее длинные острые, слегка загнутые клыки.

      Катрина была непреклонна к моим мольбам.

      – Да! Прости! Я думал, что поступаю правильно. Но я сказал ему. Не им! Это совпадение. Катрина, пожалуйста! Я помогу найти число!

      Внезапно боль поубавилась, и я почувствовал как съезжаю по стене. Я свалился на пол и скрючился у ног Катрины под стеной.

      – А ты не подумал, что я убью тебя, когда узнаю, что ты ослушался меня? – высокомерно прозвучал голос наемницы.

      Я поднял голову и посмотрел в ее удивительные желтые глаза.

      – В наказание за непослушание?

      – Верно.

      – Но как же число? Я тебе нужен, чтобы отыскать его.

      Жесткий взгляд ее переменился, и ярость отступила из глаз. Она бросила мне сверху вниз:

      – Рано сделку с дьяволом свершать, Марк. Сегодня я тебя не трону. Не бойся. Но впредь не смей меня ослушиваться! В последний раз предупреждаю. В противном случае это будет стоить тебе жизни.

      Она вышла из кухни. Какое-то время я сидел на полу под стеной возле стола и ждал, что она вернется. Чтобы меня убить или еще что похуже. Но ее все не было.

      В квартире повисла такая тишина, что создавалось впечатление, будто я здесь совсем один. А Катрина всего лишь призрак моего воспаленного сознания. Боль начала постепенно стихать. Сидя на полу, я снял холодную промокшую куртку и зашвырнул ее на стол. Оперся спиной на стену поудобнее, прислушался и с облегчением вздохнул.

      Я сидел и считал свои вдохи. Сколько еще мне осталось их совершить? Только что я видел в глазах этой девушки… этого существа картину собственной смерти. Так сильно она была взбешена. И так легко на моих глазах забирала жизни. Никогда прежде мне не доводилось видеть столько чудовищных зверств. Смертей. Но эти смерти разительным образом отличались от того страшного момента, когда из Марины ушла жизнь. Эти смерти являлись воплощением чего-то отвратительного, чего-то дьявольского.