Ребенок. Евгения Кайдалова
думала о работе как способе занять утреннее время. Финансовый вопрос, как ни странно, не стоял для меня остро: я вполне укладывалась в скромный мамин бюджет. Новой одежды я не покупала, нося привезенное из дома, а на еде не то чтобы экономила… просто я была довольно неприхотлива и не отличалась аппетитом. При этом я не чувствовала себя в чем-то обделенной или выглядящей недостаточно хорошо: на моей фигуре прекрасно сидели самые примитивные и дешевые вещи, если они были в обтяжку. За все мои развлечения платил Антон, он же всегда угощал меня в студенческой столовой. Единственное, в чем я была слегка ущемлена, так это в возможности покупать все приглянувшиеся книги.
Антон заверил меня, что найти подработку не труднее, чем таракана в столовой, – надо только раскрыть глаза. Это действительно оказалось несложно: первое в жизни рабочее место было предложено мне буквально через пару дней после начала поисков; по иронии судьбы, таким местом оказалась университетская библиотека. Одна из девушек-вечерниц, не испытывавшая потребности в деньгах и работавшая только потому, что того требовали правила вечернего обучения, с радостью согласилась, чтобы я заменила ее на рабочем месте. Администрация закрыла глаза на то, что одна из сотрудниц вдруг резко изменила внешность (библиотеке фатально не хватало кадров), и меня отправили выдавать студентам книги в читальном зале.
Через пару недель я взвыла. Думая о работе, я как-то не представляла себе, что зарплата может быть такой несуразно маленькой. Деньги, которые я получила на руки, были даже не смешными – это просто не было деньгами. Сама же работа напоминала мне строки в учебнике истории об использовании детского труда на первых капиталистических мануфактурах. Я получала от студентов листочки (с обязательно неразборчивым почерком!) и бежала искать на полках книги под нужным шифром. Необходимые студиозусу книги непременно оказывались разбросанными по разным концам хранилища, и числом их было не менее пяти, а когда я, проклиная человеческую жажду знаний, дотаскивала эту ношу до стойки, заказчик меланхолически пролистывал том за томом, откладывал их в сторону и говорил: «Знаете, я, пожалуй, возьму вот это» – и указывал на самую тоненькую брошюрку. В такие минуты я вспоминала маму, мирно сидящую за своим столиком, в то время как читатели сами пасутся меж книжных полок, и думала о том, что бывают же на свете счастливые люди.
К тому же работа часто заканчивалась куда позже, чем начинались занятия в студии пантомимы, и через две недели я сбежала из библиотеки, которая когда-то казалась мне лучшим местом на земле. Сбежала я в направлении киоска с канцелярскими товарами – там искали продавца. На новом месте меня устраивало только то, что киоск находился все в тех же стенах МГУ и закрывался до четырех часов вечера, а стало быть, вторая половина дня была всецело моей. В остальном же новая служба вызывала во мне примерно то же чувство, что и остывшая овсянка в детском саду. Стоимость проданных мной товаров никогда не сходилась с количеством