Убийца наваждений. Антон Орлов
Инора чувствовала себя несчастной, временами начинала страдать из-за того, что вся ее жизнь – сплошное нагромождение ошибок и неправильно сложившихся ситуаций, которые должны были развиваться иначе, но реальность не черновик, не переделаешь. Несмотря на это, боги, видимо, все же взирали на нее снисходительно, раз явили милость и судьба свела ее с Кайри.
Они состояли в родстве, которое называют «в седьмой раз заваренный чай» – даже не троюродные, еще дальше, и познакомились, когда усердный душеприказчик еще одного такого же дальнего родственника, отошедшего в мир иной, разыскал Инору и Ольену, чтобы ввести их во владение недвижимостью.
Завещанная недвижимость смахивала на угрюмый старый шкаф, который антикварной ценности не представляет и ввергает своим видом в шок всякого нового гостя. Домик в деревне в двух десятках ювов от Олонвы. Инора отказалась от своей доли в пользу небогатого семейства Фейно. Зря, как выяснилось позже, потому что Джакута Фейно домик продал, а деньги пропил и проиграл, так что Ольене с дочкой с этого наследства ничего не досталось.
У Иноры с Ольеной завязались теплые, хотя и поверхностные родственно-дружеские отношения. Бывало, что она помогала деньгами троюродной кузине, изможденной, вечно растерянной и одержимой беспокойством за ребенка. Не то чтобы много помогала, в то время у нее еще не было таких доходов, как сейчас. Через полтора года после того, как они познакомились, Ольена умерла. Кайри тогда было семь лет.
Выполняя данное Ольене обещание, Инора пристроила девочку в школу-пансион с хорошей репутацией. А потом забрала ее оттуда, после того как Кайри сказала, что иначе сбежит сама и постарается, чтобы ее не нашли. Учебные заведения с приличной репутацией порой бывают похожи на красиво оформленную клумбу: посмотришь – загляденье, а копнешь землю, там такие червяки и мокрицы копошатся…
Оставить Кайри у себя насовсем Инора решила после нескольких состоявшихся между ними разговоров: о семье, об Ольене, о пансионе, обо всем подряд. Нашла для нее школу по-настоящему хорошую, не с репутацией – школа слыла неблагополучной, «самой разгильдяйской в западных кварталах Олонвы», – а с человеческой средой, в которой можно находиться, не испытывая желания сунуть голову в петлю.
К счастью для Кайри, Инора понимала, что общераспространенное мнение – это всего лишь кожура, верхний слой и всегда нужно смотреть, что лежит под ним. Для себя тоже к счастью: у нее появилась младшая сестра. Впрочем, когда младшая, а когда и старшая.
Прошлым летом к ней нагрянул Джакута Фейно. Вид у него был потасканный, но решительный, как у полководца перед боем или у игрока, собравшегося всем рискнуть, и будь что будет. Его преждевременно оплывшее лицо заросло белесой щетиной, под глазами висели дряблые мешки, а сами глаза смотрели в упор, оценивающе и в то же время с какой-то мутноватой нетрезвой веселостью. Он с нажимом попросил денег – «потому что мы не чужие, верно я говорю?». Инора дала ему названную сумму и сказала, чтобы больше не приходил, хотя не очень-то надеялась, что удастся