Искушение злом. Нора Робертс
в углу сидели двое, пили кофе, курили и глядели по сторонам. Один из них посмотрел в упор на Клер и кивнул на нее второму:
– В городе стали много говорить о Джеке Кимболле, после того, как вернулась его дочь.
– Людям о чем-то нужно разговаривать, – мужчина тоже взглянул на Клер. – Не думаю, чтобы у нас были причины для волнений. Она тогда была совсем ребенком. Наверняка ничего не помнит.
– Тогда зачем она вернулась? – Он прикурил, глубоко затянулся сигаретой и придвинулся к собеседнику ближе, а потом совсем понизил голос: – Зачем богатой модной художнице возвращаться в такое место, как наш Эммитсборо? Она уже разговаривала с Рафферти. Дважды, как я слышал.
Его собеседнику не хотелось думать о том, что действительно могут быть проблемы. Не хотелось верить, что для этого есть основания, но, возможно, некоторые участники их братства на самом деле забыли об осторожности, стали чересчур беззаботными и при этом не в меру, как бы это сказать, кровожадными. Но скоро все изменится. Их новый верховный жрец быстро исправит ситуацию. Он хоть и не такой смельчак, как его предшественник, но твердости, а главное, ума ему не занимать. А вот волна разговоров из-за того, что в город вернулась дочь Джека Кимболла, как раз никому не нужна.
– Она не может рассказать о том, чего не знает, – сказал тот, кто не курил.
Он уже сто раз проклял все на свете из-за того, что неосторожно обмолвился, как Джек перебрал лишнего и проболтался ему, что его дочка Клер малышкой случайно видела их ритуал. В глубине души он отдавал себе отчет в том, что причиной смерти Джека, скорее всего, стало и это, а не только сомнительные дела, касающиеся продажи земли под торговый центр.
– Нам просто нужно выяснить, что ей известно, – раздавив в пепельнице окурок, его собеседник внимательно посмотрел на Клер.
«Недурно выглядит, – решил он. – Даже несмотря на то, что задницы у нее совсем нет».
– Мы присмотрим за этой художницей, – сказал этот человек, теперь вполголоса, и улыбнулся. – Мы за ней присмотрим.
Эрни Баттс много думал о смерти. Он читал о ней и представлял ее в своем воображении. Эрни пришел к выводу, что, когда жизнь человека заканчивается, это бесповоротно. В его понимании не существовало ни рая, ни ада. Следовательно, жизнь после смерти – это сплошное надувательство, а жизнь до нее, все, что отмерено человеку, – отличное развлечение.
Он не верил в правила, обязательные для всех, и в хорошие дела. Он сделал своими кумирами таких людей, как Чарлз Мэнсон и Давид Берковиц. Эти парни брали то, что им нужно, жили так, как им нравилось, и показывали обществу комбинацию из трех пальцев, а то и просто один – средний. Само собой разумеется, это самое общество посадило их за решетку, но перед тем как клетка закрылась, они успели попробовать все и получить власть. Эрни Баттс верил, что эту власть они имели и там, где сейчас находились.
Так же, как смерть, власть владела его воображением.
Он прочел Ла Вея, Лавкрафта и Кроули[14], добавил к этому что-то из древних верований, средневековой черной магии и учений Церкви,
Авторы книг о сатанизме.