Счастья и расплаты (сборник). Евгений Евтушенко

      Предчувствия любимых – как прозренья.

      Оправданы любимых подозренья,

      когда несчастье где-нибудь нас ждет —

      и у чужих, и у родных ворот.

      Я не гадал, что принесет тот август.

      Какой позор, что трусость, или наглость,

      или, скорей, их мстительный гибрид

      в сановных старичках заговорит,

      и арестуют приглашенных чехов,

      на танках по-хозяйски в Прагу въехав,

      и вот от этих воинских успехов

      социализм, как Палах[10], сам сгорит.

      Когда посол Добрынин так неловко,

      глаза припрятав, ноту зачитал,

      в руках дрожала мятая шифровка

      о том, что государственный металл

      (а сиречь танки – дружбы упаковка)

      по просьбе чехов помогать им стал,

      то Киссинджер не рвал и не метал,

      а оченно довольно захихикал,

      готовый для заслуженных каникул.

      А я в то время, ну, не то что хныкал,

      но чуть самоубийцею не стал.

      И мне помог и голубь из Сантьяго,

      и образ Доры – красота, отвага,

      когда мой идеал – социализм —

      вдруг развалился, падший символ блага,

      где воры и убийцы завелись.

      И мать моих двух мальчиков Мария,

      которая мне сдаться не дала,

      так срифмовалась с именем Россия,

      как будто ею с девочек была.

      Я буду счастлив за мой дух в потомках.

      Пусть они будут

                не слепцы в потемках,

      пусть – ни слабцы

                и ни в крутых подонках —

      ответят

                (не за чье-то «Very good!»):

      «Мы Евтушенки.

                А они не лгут».

      Все в моей жизни горькие разводы

      мне не давали от любви свободы.

      Я не умею разлюбить любимых,

      и потому я из живых —

                не мнимых.

      Когда на ногах нетвердых

      мы с Дорой вернулись в отель,

      она развернула сверток:

      сравнить ли гамак и постель?

      Повесив гамак на террасе,

      была беззащитно гола.

      Что делать мне с ней – я терялся,

      когда меня вся обняла.

      Вот это любви знак верный —

      смущение рук и глаз,

      когда