Публичные фигуры. Изобретение знаменитости (1750–1850). Антуан Лилти
глянцевых изданий. Эти две версии странным образом сочетаются друг с другом. Их близость способствует критическому отношению к понятию «знаменитости», консервативной и крайне упрощенной оценке этого явления. В общих чертах ее можно выразить так: очень известные люди существовали всегда, но в прошлом этой известностью они были обязаны своим подвигам, или талантам, или каким-то своим творениям, тогда как сегодняшние звезды знамениты только потому, что их жизнь освещает пресса, – ничем другим они себя не зарекомендовали. Знаменитость, по мнению сторонников этой теории, – та же слава, только вывернутая наизнанку, медийный феномен и пример тавтологии. Его формулу вывел американский историк Дэниел Бурстин: селебрити представляют собой людей, знаменитых тем, что они знамениты (well-known for their well-knownness), людей без таланта и без заслуг, не считая одного-единственного достижения: им посчастливилось попасть на ТВ[5].
Подобные объяснения неудовлетворительны. Они опираются на излишне широкие или, напротив, слишком узкие определения знаменитости, которые не позволяют постичь ни ее истоков, ни глубинного смысла. Приравнивая знаменитость к любой из форм известности, мы затрудняем себе понимание специфики современных механизмов этого явления. Сводя его к крайностям нынешней «star-system», мы забываем, что оно возникло в самый разгар Нового времени в форме публичного признания, берущего начало, как мы увидим, в эпоху Просвещения. Неудивительно, что исследователям знаменитости не удается избежать противоречий. То они объявляют ее признаком новой элиты, наделенной правом на медийное присутствие и обладающей рядом привилегий, то – механизмом отчуждения, который подчиняет знаменитых людей желаниям всемогущей публики. Некоторые авторы рассматривают ее как суррогат древних религиозных верований и мифов: культ звезд – будто бы разновидность известного антропологии культа святых и героев, современное идолопоклонство. Еще в 1957 году в одном из первых исследований, посвященных звездам кино, Эдгар Морен писал: «Героизируемые и обожествляемые, звезды сейчас – нечто большее, чем просто объект обожания. Они превратились в предмет культа. Вокруг них складываются зачатки религии»[6]. Эта истина, когда-то обладавшая достоинством новизны, в наши дни стала трюизмом. Для других знаменитость, напротив, – явление сугубо светское, присущее «обществу спектакля» и культурной индустрии, чья внутренняя логика требует концентрации богатства и престижа в пределах одной небольшой группы. Под красивой оберткой не оказывается ничего, кроме комбинации маркетинговых ходов.
В иных случаях отдельные элементы различных гипотез объединяются в одну картину, хотя и нестройную; так произошло с книгой Криса Роджека «Селебрити», которая в 2001 году была опубликована в США, часто цитировалась и в 2003 году удостоилась французского издания с послесловием Фредерика Бегбедера[7]. Бегбедер – персонаж мира селебрити и одновременно его бытописатель, способный благодаря сочетанию
Boorstin D. J.
Morin E.
Rojek C.