Где жизнь, там и поэзия души. Лилия Панищева

      Когда уйду из этой жизни,

      Ты будешь плакать обо мне

      И мой портрет на фоне вишни

      Погладишь в горькой тишине.

      Луч-мотылёк – земная радость,

      Накинув солнечную шаль,

      Летит туда, где неба святость,

      Забыта прошлого печаль.

      Застыв у нашего окошка,

      Ты вспомнишь: я всегда ждала,

      С любовью светлою ладошка

      В твоей руке живой была.

      Наступит май – взыграют трели:

      Споёт, чаруя, соловей;

      На вешней клумбе иммортели[4]

      Взволнуют верностью своей.

      Резкий ветер, касаясь воздушно,

      Растревожил невольно мечты

      И развеял вокруг простодушно

      Блеск сапфирной речной красоты.

      Нереальность пейзажа манила,

      Отзываясь в симфонии гроз;

      Беспокойное сердце щемило

      От наивных утраченных грёз.

      В лабиринтах незримого круга,

      Где забрезжит заманчивый свет,

      Не увидеть счастливого друга

      В этом мире безудержных бед.

      Только речка утешной волною

      Будет нежить меня, как тогда,

      Когда жил дорогою мечтою

      И не знал ностальгии креста.

      Лазурностью пленяло небо мая,

      В нём жаворонки пели о любви

      К душе весны. И, весело летая,

      Ей щебетали трепетно: «Живи!»

      В крылатом упоении эфиром,

      Что синью звал пернатых в высоту,

      Они, как колокольчики над миром,

      Звеня, дарили трелей красоту.

      И, поднимаясь плавными кругами

      Над садом в бело-розовых цветах,

      Вдруг, резко опускаясь за лугами,

      Скрывались в потаённых уголках.

      Мне, очарованной весенней песней,

      Дрожавшей переливчатой струной,

      Милее свет, который стал чудесней

      От пируэтов птички озорной.

      Лазурностью пленяло небо мая,

      В нём жаворонки пели о любви

      К душе весны. И, весело летая,

      Ей щебетали трепетно: «Живи!»

      Белым фарфором речушка застыла,

      Грозно змеилась позёмка, слепя.

      В проруби тёмной вода приуныла,

      Робко вздыхала, удушье терпя.

      Яркий снегирь, красотою лаская,

      С песней нехитрой к калине летел.

      Алою грудкой меж веток сверкая,

      Он в бесприютности верой согрел.

      Берег белёсый. Лишь ёлочки лапка

      Вмиг отогнала застывшую мглу —

      Солнце